Птичка польку танцевала. Ольга Батлер

изрёк полный после разглядывания портретов и клумбы, хотя было непонятно, что именно он имел в виду.

      Неподалёку раздались бодрые визги – это начался очередной сеанс на параболоиде чудес. Попадая в ловушку его движения, люди оказывались то на стенах, то даже на потолке параболоида. В этой куче-мале мелькали руки, ноги и сумочки, задирались подолы, являя взгляду то какие-то невероятные кружева, то совершенно простецкие изделия «Мосбелья». Некоторые посетители выползали на четвереньках. А рядом, глазея на летающих граждан (больше всё-таки на гражданок), отпускала шуточки толпа зевак и дожидалась своей очереди новая партия желающих испытать удачу.

      Приятели поулыбались на это веселье, но газетная статья по-прежнему не давала им покоя. Разговор пошёл по новому кругу.

      – Вот ты говоришь не обращать внимания. Так сожрут нас сразу… – вздохнул полный.

      – Блинкин первый и сожрёт! – закивал приятель, хотя именно он недавно предлагал наплевать на всё. – Щелкопёры! В газетах писать легко. Попробовали бы они сами что-нибудь создать.

      – А знаешь, что… А пошёл-ка он, этот Блинкин! – решительно махнул рукой полный. Он направился к урне, швырнул туда газету и сразу успокоился. – Костя, давай просто отдохнём, без этих разговоров.

      Они прогулялись по аллее с бюстами рабочих-передовиков. Там тоже было полно народа. Загорелые, в дешёвых белых брюках и платьях люди счастливо смеялись. Все были одинаково бедны, но в этом парке они чувствовали себя на экскурсии в прекрасном будущем.

      Приятели вышли к реке. Шумная жизнь продолжалась и у воды. Там были огорожены бассейны, возле них стояли шезлонги, в которых лежали расслабленные полуобнаженные тела. На реке замер пароходик – ему мешали пройти купальщики и лодки.

      Капитан пароходика, срывая голос, уже который раз кричал:

      – Товарищи, немедленно освободите путь!

      Никто не подчинялся. Наоборот, один нахал даже направился к носу парохода. У него на ногах были две маленькие лодочки, с их помощью он отталкивался длинными палками ото дна.

      – Шагает, как водомерка! – заметил полный.

      Мужчины нашли киоск «Мосминвод», взяли по стакану газировки, выпили её залпом. Потом купили в стоявшей поблизости кондитерской на колёсах по два пирожка с яблочным повидлом, вернулись к «Минводам», взяли ещё газировки и отошли в тенёк.

      Теперь они пили не спеша, их глаза над стаканами с пузырящейся влагой стали спокойно-сосредоточенными. Настроение поменялось к лучшему. Пирожки оказались вкусными, и жара начала спадать – солнечный диск над парком культуры опускался всё ниже. Наступал вечер.

      Полный икнул от газировки и вдруг ни с того, ни с сего сказал:

      – Марлен Дитрих.

      – И что?

      – Ей многие подражают, но как-то нелепо получается. И всякие Блинкины говорят, что такая героиня нам не нужна. А ты попомни мои слова – появится у нас своя Марлен, вся страна по ней с ума сойдёт.

      Костя