Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение. Ивлин Во

кто такой мауляй?

      – Очень красивый и очень жестокий человек, – сказала она многозначительно, – в день его рождения вся конница съезжалась на большую площадь, лошади в самых красивых попонах, конники в лучших одеждах и украшениях, с длинными саблями. Мауляй обычно сидел на троне под высоким алым балдахином.

      – А что такое балдахин?

      – Вроде навеса, – сказала она уже недовольно и продолжала медовым голосом: – Конники мчались во весь опор по равнине, вздымая тучи пыли и рассекая воздух саблями, прямо к мауляю. У всех перехватывало дыхание, казалось, конники наедут на мауляя, но уже за несколько шагов, ну вот так, как ты от меня, они удерживали лошадей поводьями, поднимали их в знак приветствия на дыбы…

      – Но так же не положено, – сказал Джон. – Это очень плохая выездка. Бен так говорит.

      – Они лучшие конники в мире. Это всем известно.

      – Нет-нет, не может быть, если они так ездят. Это самое последнее дело. А они туземцы?

      – Да, конечно.

      – А Бен говорит, что туземцы нелюди.

      – Ну, он, наверное, имел в виду негров. А эти – чисто семитского типа.

      – А это что такое?

      – То же самое, что евреи.

      – А Бен говорит, евреи еще хуже туземцев.

      – Господи, мальчик, какой ты строгий. Я тоже когда-то была такая. Жизнь учит терпимости.

      – Бена жизнь не научила, – сказал Джон. – А когда мама приезжает? Я думал, она здесь, а то я б лучше картину дорисовал.

      Однако, когда за ним пришла няня, Джон сам, без приглашения, подошел к Дженни и поцеловал ее на прощание.

      – Спокойной ночи, Джонни-лапочка, – сказала она.

      – Как вы меня назвали?

      – Джонни-лапочка.

      – Как чудно́ вы всех обзываете.

      Наверху, мечтательно помешивая ложкой хлеб с молоком, Джон говорил:

      – Нянь, а княгиня очень красивая, правда?

      Няня фыркнула.

      – На вкус, на цвет товарищей нет, – сказала она.

      – Она даже красивей мисс Тендрил, правда. По-моему, она красивее всех, кого я видел… А она не придет посмотреть, как я купаюсь?

      Внизу Дженни говорила:

      – Дивный ребенок. Обожаю детей. Для меня это была такая трагедия. Мауляй впервые показал свое истинное лицо, когда узнал, что у меня не может быть детей. Не моя тут вина… дело в том, что у меня смещена матка… Не знаю, почему я вам все это рассказываю, но я чувствую, вы меня поймете. К чему понапрасну терять время и таиться, если наперед знаешь, что сойдешься с человеком… Я всегда знаю, кто станет мне подлинным другом…

      Полли и Бренда приехали к семи. Бренда сразу же прошла в детскую.

      – Ой, мам, – сказал Джон. – У нас внизу такая красивая тетя. Попроси ее, чтоб она пришла сказать мне спокойной ночи. Няня говорит, она не придет.

      – А папе она понравилась, как тебе показалось?

      – Он почти все время молчал… Она ничего не понимает ни в лошадях, ни в туземцах, но она здорово красивая. Пожалуйста, попроси, пусть она ко мне придет.

      Бренда спустилась и нашла Дженни с Полли и Тони в курительной.

      – Ты