Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение. Ивлин Во

обеду, Тони спросил Бренду:

      – Слушай, кто эта дама – такой нарочно не придумаешь.

      – Милый, неужели она тебе не понравилась?

      В голосе ее прозвучали такое неприкрытое разочарование и огорчение, что Тони был тронут.

      – Ну не то чтобы она мне решительно не понравилась. Просто такой нарочно не придумаешь, ты не согласна?

      – Разве?.. О господи… у нее, знаешь ли, была такая жуткая жизнь.

      – Это она дала понять.

      – Тони, ну пожалуйста, постарайся быть с ней повнимательней.

      – Постараюсь. Она что, еврейка?

      – Не знаю. Я как-то об этом не думала. Возможно.

      Вскоре после обеда Полли объявила, что устала, и попросила Бренду посидеть с ней, пока она будет раздеваться.

      – Оставим голубков наедине, – сказала она за дверью.

      – Радость моя, по-моему, этот номер не пройдет. Знаешь, у старикана все-таки есть какой-то вкус и чувство юмора.

      – За обедом она себя показала не в лучшем свете, правда?

      – Что бы ей хоть минуту помолчать… и потом, за семь лет Тони успел ко мне привыкнуть. Контраст слишком разительный.

      – Устала?

      – Угу. Немного.

      – А ты надолго кинула меня в пасть этой Абдул Акбар.

      – Знаю. Извини, милый, но Полли так долго копается… Это было ужасно? Жаль, что она тебе не понравилась.

      – Кошмарное существо.

      – Надо быть снисходительным… у нее такие жуткие шрамы.

      – Она мне успела о них сообщить.

      – А я их видела.

      – И, кроме того, я надеялся хоть немного побыть с тобой.

      – А.

      – Бренда, может, ты еще сердишься за то, что я тогда так надрался и обрывал тебе телефон?

      – Нет, милый, разве похоже, что я сержусь?

      – …Не знаю. Вроде бы да… Как прошла неделя – весело?

      – Какое там, очень много работы. Биметаллизм, сам понимаешь.

      – А, конечно… ты, наверное, хочешь спать?

      – Угу… так устала. Спокойной ночи, милый.

      – Спокойной ночи.

      – Мам, можно мне пойти поздороваться с княгиней?

      – Она, наверное, еще не встала.

      – Ну пожалуйста, мам, разреши. Я только загляну и, если она спит, сразу уйду.

      – Я не знаю, в какой она комнате.

      – В Галахаде, ваша милость, – сказала Гримшо, она выкладывала Брендины платья.

      – Господи, почему ее туда поместили?

      – Так распорядился мистер Ласт, ваша милость.

      – В таком случае она наверняка проснулась.

      Джон выскользнул из комнаты и потрусил по коридору к Галахаду.

      – Можно войти?

      – Привет, Джонни-лапочка. Входи.

      Джон повис на дверной ручке, его то вносило в комнату, то выносило в коридор.

      – А вы уже завтракали? Мама сказала, что вы, наверное, еще не проснулись.

      – Я уже давно проснулась. Видишь ли, я когда-то чудом осталась жива и после этого стала плохо спать. Теперь даже самые мягкие постели для меня жестки.

      – A-а! А как это получилось? Попали в аварию?

      – Нет, не в аварию, Джонни-лапочка, вовсе нет… Но