Новые приключения Майкрофта Холмса. Куинн Фосетт

высокородная дама и не желает находиться наедине с супругом, покуда не убедится, что их брак действительно еще можно спасти.

      Легкость, с какой был дан этот ответ, свидетельствовала о том, что он заранее отрепетирован. Барон фон Шаттенберг в упор посмотрел на Холмса и милостиво кивнул ему.

      – Вы должны понимать, что значит для женщины ее положения решиться на путешествие в чужую страну.

      – Разумеется, – сказал Холмс и сделал попытку вернуться к интересующей его теме: – И все же мне представляется, что ей требуются более подходящие спутники. Кайзер охотно отпустит с нею тех дам и господ, которых скорее примут при дворе ее величества.

      Я едва не поперхнулся от изумления. Многословие и откровенность Холмса поразили меня до глубины души. Лучше бы он напрямую обвинил барона в том, что тот противится желаниям королевы. Я открыл портфель и вытащил оттуда блокнот и карандаш, готовясь записать остаток разговора.

      – Супруге сэра Камерона не понравится, если с ней будут обращаться как с чужеземкой. Хотя ей никогда не доводилось бывать на Британских островах, она замужем за человеком заслуженным и уважаемым в обществе. Ежели с его женой будут обращаться как с иностранкой, это отнюдь не поспособствует их примирению.

      Барон по-прежнему был невозмутим, словно не имел ничего против подобного предложения и лишь стремился положить конец несущественным трениям.

      – Вы должны понимать, что наша главная цель – упрочить отношения между сэром Камероном и леди Макмиллан.

      – Совершенно верно, – сказал Холмс, отвечая барону учтивостью на учтивость. – И все-таки мне кажется, что сэр Камерон должен считаться с волей ее величества.

      – Вероятно, вы правы. Однако мысль о сближении принадлежала леди Макмиллан, а не сэру Камерону. Полагаю, она вправе вести себя так, как считает нужным, – пожал плечами барон фон Шаттенберг. – Быть может, нам стоит обратиться к другим аспектам ожидаемого визита? А к вопросу о сопровождающих мы вернемся в конце. – Его английский был безупречен, однако я заметил, что он стал выражаться грубее. Видимо, это свидетельствовало о некой напряженности и беспокойстве, хотя внешне он ничем не выдал их.

      – Без сомнения, она поступает так, как ей советуют родные, – осторожно заметил Холмс, прекрасно сознавая, что легко может наговорить лишнего.

      – Доставить леди к мужу – забота ее дядюшек, – многозначительно сказал барон, продолжая улыбаться.

      – Она должна понимать, что, приехав к сэру Камерону, тем самым вверит себя его попечению.

      – Но если она решит вернуться в Германию, ей понадобятся сопровождающие. Негоже даме путешествовать в компании незнакомцев.

      Барон смолк и щелкнул пальцами. Айзенфельд тут же вскочил на ноги и разве что не отдал честь.

      – Нам нужен шнапс. Пожалуйста, велите прислуге принести поднос.

      – Сию минуту, мой барон, – ответил Айзенфельд и проворно выбежал из комнаты.

      Пока Холмс и барон фон Шаттенберг пикировались, я улучил