Когда ночь была девочкой. Григорий Жадько

зашила, чтобы не сразу можно было открыть.

      – Это правильно. Пойдет! Расслабься! … Поквитаемся за твою маманьку. Недолго ждать.

      – Ты ничего не забыл? Я начинаю, по сигналу, когда ты весы поднимаешь?

      – Сколько можно?! Говорили уже!! – возмутился Данила. – Заметано!

      – Да я так! – смутился он.

      Днем Юра поехал приобрести, необходимый для дела, велосипед и еще по каким-то делам. Спустя, буквально десять секунд, Лида, мягко ступая, прошла к двери, накинула кованый крючок и проводила брата взглядом по улице, до соседнего дома.

      Глаза у нее горели. Торопливо глянув в зеркало и поправив волосы, она вернулась на кухню и присела к столу. Данила наблюдал за ней все это время и улыбался

      – Что смотришь? – показала она язык и тоже улыбнулась.

      – А что нельзя! – сделав простодушное лицо, промолвил он. – Ты чего удумала?

      – Будешь? – предложила она Даниле, – доставая из-под стола банку с вином.

      – Ну, если только чуть-чуть. Ты же знаешь мои проблемы!

      – Как скажете!

      Она, налила ему половинку, а себе почти до краев в бокал; нарезала на дольки большое яблоко, отделила кисточку винограда и стала пить мелкими глотками, без тостов, чуть жмуря глаза.

      – Ты тоже! Пожалуйста! – пододвинула она ему бокал. – Смелее.

      – За тебя! – улыбнулся Данила.

      – Не королевна! – поскромничала она. – И все сама!

      – Чепуха! Много ты понимаешь! Ты огонь! Мне с тобой хорошо!

      Лида сидела спиной к окну, тень стола скрывала небрежно распахнутый разрез легкого платья. Он смотрел на ее ноги, открытые без колготок и очень белые, смотрел на высокий подъем ступней, узкие лодыжки. Лида заметила его взгляд. Легкая блуждающая улыбка коснулась ее губ, но она не сменила позы. В тени начала ног белели белые плавки.

      – Алле! Я здесь! – постаралась Лида привлечь внимание к своему лицу. – Почему не пьешь?

      – Сейчас! – вздохнул Данила, не отводя взгляд от ее ног и почувствовал томление внизу живота. В мужском организме сердце – не единственный орган, которому не прикажешь.

      – Опаздываешь! – произнесла девушка и осушила полбокала.

      Лида читала его взгляд, направленный между ног, и улыбалась, но не открытой улыбкой, а грустной и чуть печальной.

      – Что, брат ни о чем не спрашивал, не догадался? – спросил Данила рассеяно.

      – Да бог с тобой! Это он тебя мог спросить! Я же тебя дура покусала!

      Она допила бокал, налила еще один и казалось, что она это делает по принуждению.

      – Не много? – удивился Данила, встречаясь с ней глазами.

      – Вино хорошее, а не тюкает, – заключила Лида, не вытирая губ.

      – Не дошло еще, – предположил Данила и взял ее за ладошку.

      – У нас есть наверно пару часов.

      – Понятно!

      – И хотелось бы чтобы ты был хороший! – заявила она без улыбки, как будто речь шла о чем-то обыденном.

      – Да ладно ты! – смутился Данила, вспоминая свой солдатский забег.

      Лида