Когда ночь была девочкой. Григорий Жадько

взял? – спросил Данила без энтузиазма. – На дом хватит?!

      – Да еще не считал еще! Нормалек. «Забабахаем» новенький! Пусть живет! Главное справедливость восторжествовала!

      – Ну, поздравляю коли так! – со вздохом, промолвил Данила.

      – Ты как не рад? – удивился Юра.

      – Да почему? – слукавил Данила. – Рад за тебя и твою «маманьку».

      – Как обещал! – он похлопал по оттопыренному карману, – что откладывать в долгий ящик. Сейчас закажу такси, сгоняем: билеты, телефон тебе купим, ну и коньячка, закусочки, «шашлык-машлык». Плохо выпить тебе как следует нельзя! Ну, помаленьку все равно тяпнем. Такой повод!

      Данила смущенно улыбнулся:

      – Давай!

      Вечером они опять сели втроем. Стол ломился от обилия колбас, пастромы, буженины, рыбы ценных сортов. Очевидно, в этом доме это было впервые. По краям возвышались салаты из кулинарии и прочей снеди. Двухкилограммовый торт не влез и стоял на окне. Лида оттаяла, морщинки у нее разгладились, и она стала разговорчивей, особенно когда в литровой бутылке «Старого Кенигсберга» осталось менее четверти.

      – Мальчики я молилась за вас! – щебетала она. – Так опасно, но вы молодцы.

      – А ты не верила! – укорял ее Юра и пытался хмуриться.

      Она пожала плечами и виновато вздыхала.

      – Главное получилось!

      – Но должно же нам хоть раз в жизни повезти! – пьяно улыбаясь восклицал Юра и смотрел на нее влюбленными глазами.

      Когда Лида вышла подогреть шашлык, он переключился на Данилу:

      – Да мы же один народ! Что вы, в самом деле? Мы вас любим. Должна существовать одна страна! И это обязано быть у вас и у нас в головах!

      Даниле от чего-то стало холодно и неуютно, есть расхотелось. Такой полупьяный спич он не принимал. Но Юре казалось, что он говорит добрые слова и не унимался. Это напрягало.

      Наконец Лида принесла источающее аромат мясо.

      – Горяченькое!

      Юра оживился, потянулся за коньяком отыскивая глазами его бокал.

      – Нет! Мне уже хватит! – взмолился Данила, отметая его намерения. – Не порти хороший напиток.

      – Убери руки. Немного на донышке? – упорно настаивал он, – неуверенно целясь горлышком бутылки.

      – Уже пять донышек! … Перебор! Наверно пол бокала выпил, – возражал Данила. – С утра забыл что было?! Достаточно, правда.

      – Эх! Сестра скромничает! Ты не пьешь! Мне одному приходится отдуваться! – храбрился он и смеялся одними глазами. – Люблю я вас! Всех люблю! Жаль на завтра билеты взяли! Погостил бы еще?! Может, сдадим?!

      – Поеду! – улыбнулся Данила. – Итак задержался! А ты закусывай! Давай, а то тоже после сотрясения.

      – Не переживай! Фигня все! На мне как на собаке. Сейчас у нас с Лидуськой все наладится! Правда сеструха?! – пьяно ухмылялся он. – Лидка! Ты меня после сегодняшнего фейерверка уважаешь?

      – Да кто же тебя не уважает?! – говорила девушка, любовно глядя на него. – Ты правда ешь,