В шаге. Юрий Никитин

и так поощряюще, что я уже увидел, как расстёгиваю ей блузку и приподнимаю в ладонях горячие тяжёлые сиськи.

      – Директор задержался ради вас, Артём Артёмович!

      – Ценю, – ответил я, – вам тоже пришлось из-за меня… с меня причитается.

      – Сочтёмся, – ответила она томно.

      Я вошёл в кабинет, директор за столом поднял на стук моих шагов голову.

      – А, Артём Артёмович!.. Товарищ только что прибыл. Вы могли вместе подниматься в лифте.

      Сесть не приглашал, я спросил:

      – Разве у них тут нет своего отделения?

      Директор усмехнулся:

      – Это слухи. Но комнату для беседы вам предоставят… Агнесса, проводи товарища Тютюнникова!

      Я послушно вышел за нею, она красиво двинулась впереди по коридору, покачивая широкими бёдрами с кокетливо вздёрнутым задом, у нужной двери подождала и, словно бы нечаянно прижавшись тёплым боком и пышной горячей грудью, промурлыкала:

      – Артём Артёмович… вы так меня и не попользовали! Обидно даже.

      – Да всё на бегу, – сказал я, оправдываясь, – вся жизнь на бегу.

      – Уж выберите когда-нибудь минутку, – сказала она. – Или за минутку не успеете?..

      Умница, подумал Я. Видит, что я встревожен, старается снять напряжение, у неё же степень по психологии, хорошая работа. Я уже представил, как кладу её на спину и задираю эти полные белые ноги, и тут же ощутил, как зажатость отступает и рассеивается, как туман.

      Она с понимающей улыбкой распахнула дверь.

      – Прошу. Вас уже ждут.

      В комнате только обшарпанный канцелярский стол и два таких же стула, в приличных учреждениях давно бы выбросили, но в институтах живут не так богато, как в банках, хотя должны бы.

      Из-за стола поднялся мужчина заурядной внешности, которого я скорее бы принял за таксиста, чем за особиста.

      – Артём Артёмович? – спросил он. – Я Говдин, прислан поговорить с вами. Есть некоторые пункты в договорах, которые не вносятся, но их либо берутся поддерживать, либо отказываются.

      Мы обменялись рукопожатием, я уточнил:

      – И тогда договор аннулируется?

      – Не всегда, – ответил особист уклончиво. – Иногда остаётся в силе, но… с ограничениями. Присядьте, я введу в курс дела.

      Я опустился в кресло, Говдин сел напротив, прямо посмотрел ему в глаза.

      – Мы знаем о ваших опасениях насчёт нейролинка. Ничего оригинального, такое у всех, кого знаю. Разве что в разной степени. Я тоже, кстати, даже по ночам вздрагиваю, как только подумаю… В общем, самый главный довод, Артём Артёмович…

      Он умолк на миг, продолжая всматриваться в меня холодными рыбьими глазами.

      – Слушаю, – сказал я сдержанно.

      – От вас, – сказал силовик, уточнил тут же: – В том числе и от вас будет зависеть, как дальше пойдут дела с чтением мыслей, как говорят в народе.

      Я уточнил:

      – Насколько?

      – Насколько сумеете, – ответил он безжалостно. – Софт наперегонки разрабатывают во всех странах. Кто успеет первым, тот… успеет всё. У вас будет вся необходимая