В шаге. Юрий Никитин

за неурочный звонок, но должен предупредить, у вас скоро появятся с визитом члены совета по этике.

      Не говори о чёрте, подумал я раздражённо, даже не думай, а я вот подумал, они сразу и нарисовались на горизонте событий.

      – С визитом? – уточнил я. – Какая-то новая структура?

      Директор чуть наклонил голову, лицо оставалось непроницаемым, но я отчётливо уловил идущие от дисплея флюиды недовольства.

      – Академия наук учредила. Под давлением, конечно.

      – Правительства? – спросил я.

      Он ответил сухо:

      – Да. А те уступили под нажимом самой крикливой части общественности. Ничего не поделаешь, нами снова правит то, что погубило Рим. Очень прошу вас ради дела держаться мирно, в рассказы о будущем не вдаваться. Это их пугает и сразу превратит в явных противников. Лучше расскажите, что пьёте, какие шашлыки жарите на природе и как в соцсетях размещаете фотки застолий.

      Меня ощутимо передёрнуло.

      – Сергей Павлович!..

      Он сказал с сочувствием:

      – Знаю-знаю, до такого уровня вам никогда не пасть, зато их успокоит. Вы же знаете, сейчас даже извозчики говорят о важности этики, соблюдения её принципов в развитии науки… Не дёргайтесь, привыкайте. Теперь вы ещё и администратор, должны говорить общественности то, что нужно, а не то, что думаете.

      Я сказал горько:

      – Как же мы все изолгались…

      – Во главе Константинопольский, – сообщил он ровным голосом, – когда-то был неплохим актёром, но у него первый зам – шоумен Гарик Касторский, второй – телеведущий, не помню имени, но часто мелькает в жвачнике. Ещё в их комитете видные артисты цирка, два джазмена, три женщины горизонтального промысла, одна из них депутат Госдумы.

      Я сказал с чувством:

      – А как насчёт одноногой негритянки-трансформера, то бишь трансвестита?

      Директор скупо улыбнулся.

      – Не отыскали на просторах Отечества. Но геи в Совете почти все. Ничего не поделаешь, профессия такая. Если там и есть гетеросексуал, то таится. Сейчас прогресс идёт с опаской и поглядывая по сторонам, а научные сотрудники набивают татухи, чтобы их принимали за простой народ, которому всё, простите за выражение, дозволено.

      Я пробормотал убито:

      – Что за бред…

      Директор сказал с сочувствием:

      – Терпите. Начало движению дали Штаты, когда актёр побывал в президентах, потому сейчас уже во главе десятка государств шоумены и артисты цирка. В общем, я вас предупредил. Держитесь, не давайте поднять шум! А искать повод будут, у нас народ протесты обожает. Была Страна Советов, стала страной протестов.

      Я стиснул челюсти с такой силой, что кольнуло в висках. Вот и первая беда, которую не предусмотрел.

      – Спасибо, Сергей Павлович, – сказал я сдержанно. – Посмотрим, что получится. У них какие полномочия?

      – Никаких, – ответил он с удовольствием. Но тут же снизил тон и предупредил совсем другим голосом: – Но влияние огромное!.. Вы же знаете, ныне толпа на улицах определяет, как нам быть и куда идти. Панэм эт цирцензес ей уже мало,