В шаге. Юрий Никитин

и софтовики, и железнячники, что вроде бы одна команда, только запросы частенько противоположные.

      Мою озабоченность заметили, но деликатно делают вид, что всё норм, только Ежевика ровно в шесть часов вошла в кабинет, постучала ногтем по браслету с часиками на руке, намекая, что пора покидать рабочее место, а то штрафы нас совсем разорят.

      – Шеф, – сказала она ангельским голоском, – если что нужно, только свистните!.. Мы все сразу явимся.

      – Без вас тошно, – буркнул я, взглянул на неё внимательно. – Чего такая весёлая?

      – С вами общаюсь, – ответила она тоненьким, как у анимешного персонажа голоском, – разве это не радость?..

      – У меня туго с юмором, – предупредил я, – за такое издевательство и придушить могу.

      – Хорошо, – согласилась она. – Угостите ужином, тогда и душите, ладно?

      Я подумал, кивнул:

      – Если ты не слишком прожорливая, то ладно.

      – Как птичка, – заверила она. – Самая мелкая!

      Я поднялся, с чувством потянулся, разминая застывшее тело. Она сняла со спинки кресла мой пиджак и растопырила, предлагая сунуть руки в рукава.

      – Оставь, – сказал я. – День тёплый, а тут никто не сопрёт.

      – Не сопрут, – подтвердила она. – Такие носили ещё мои дедушка с бабушкой. Кому такой нужен?

      – Мужская мода консервативна, – напомнил я. – Мы народ основательный. Это вы обезьяны в перьях.

      Вышли вместе, воздух на улице жаркий, я даже рукава подвернул повыше, увеличивая площадь для впитывания солнечных лучей, что производят в коже ценные витамины.

      Она огляделась, щурясь от яркого солнца, воскликнула радостно:

      – Вон там мороженое! Лучшее в нашем районе!

      – А за мороженое тоже можно придушить? – осведомился я на всякий случай.

      – За такое можно, – заверила она счастливо. – Даже дважды.

      На этот раз привычный секс тянулся дольше, проходил спокойнее, а когда всё закончилось, я продолжал держать её в объятиях, наслаждаясь непривычным чувством умиротворения и покоя.

      Она же, едва отдышавшись, уткнулась лицом в плечо и спросила тихонько:

      – Это что же… мы занимались любовью?

      – Нет, – ответил я как можно обыденнее, – просто трахались.

      Она помолчала, потом произнесла совсем шёпотом:

      – А-а…

      Мне почудилось в её голосе некоторое разочарование, промолчал, сама знает, какие именно гормоны побуждают к сексу, даже к беспорядочному.

      Она отодвинулась и, лёжа на спине, поинтересовалась:

      – Мне казалось, ты не энтузиаст нейролинка. Тогда почему возглавил отдел перспективных разработок?

      Я ощутил облегчение, ещё не забыл время, когда женщины после секса обязательно интересовались, хорошо ли партнёру было, и приходилось врать, что просто восхитительно, лучше не бывает, теперь же в сексе тайн не осталось, все знают, что хорошо, что не очень, а что вообще ни в вагину, ни в Красную Армию.

      – Потому и возглавил, –