Затянувшееся задание. Колесо сансары. Вячеслав Александрович Полуянов

знаю. Да откуда у старухи молочко от бешенной коровы? Сходи ты! – и так произнес требовательно, что Содном молча встал и пошел за спиртным. Через полчаса вернулся, держа в руках большой кувшин браги, настоянной на мелких местных яблочках – ранетках.

      – Молодец! – Доржо весело потер руки и пододвинулся ближе к открытому огню.

      Потом они долго сидели, пили кислую брагу, закусывая недоваренными бараньими ребрами. Старуха сидела рядом и в разговор не вмешивалась. Разговаривали о тяжелых нынешних временах, о том, что вольному человеку даже в степи трудно, о войне с германцем не вспоминали: та война для них была далекая и чужая. А вот про японцев обмолвились не раз и наконец дошли до главного – до сапожника Тушеинова:

      – Доржо, – подбирая слова, спросил Гомбоев, – а ты каким боком знаком с этим Тушеиновым?

      – Да никаким! Мне говорят, сходи туда, сходи сюда, передай сверток или бэшэг (письмо – бурят.). А кто говорит и где, не скажу, мне моя голова дорога. – И он засмеялся. Содном понял, бывший лама связан с японцами за кордоном.

      – Деньги-то хотя бы платят?

      – Ой, много вопросов задаешь, дружок! – Доржо опять засмеялся. Эта манера улыбаться или хохотать почти по любому поводу стала раздражать Гомбоева.

      – Сходи в Оловянную на рынок, там найди этого сапожника. Он ждет тебя. – И, потеряв интерес к собеседнику, лег на постеленный овчинный тулуп возле очага и уснул. Гомбоев еще немного попыхтел, добивая остатки браги, и вскоре прямо сидя уснул, скрестив ноги и опустив голову.

      Глава 6

      Младший лейтенант Перелыгин и другие военнослужащие РККА

      Дневное сообщение Совинформбюро 03.11.1942 г.:

      «В течение ночи на 3 ноября наши войска

      вели бои с противником в районе Сталинграда,

      северо-восточнее Туапсе и юго-восточнее Нальчика.

      На других фронтах никаких изменений не произошло».

      Потекли недели и месяцы службы, которая в основном состояла из проверок военнослужащих, ответов на всевозможные запросы и своих запросов в различные ведомства и учреждения, получения объяснений от бойцов и командиров РККА своей дивизии и гарнизона по разным поводам. К серьезным делам Перелыгина пока не допускали. А дел серьезных не было, как пояснил старлей Хандархаев, все солидные сведения реализует или армейский отдел, или управление фронта.

      В войсках настроение было напряженное: сводки Совинформбюро голосом Левитана сообщали, что в Сталинграде идут кровопролитные уличные бои. Здесь, на участке Забайкальского фронта, начали перемещаться воинские подразделения. Несколько частей были по тревоге подняты, в основном артиллеристы и минометчики, и, погрузившись в эшелоны, уехали. Все понимали, что они убыли под Сталинград. Их пустующие казармы и бараки вскоре наполнились другими солдатами, в основном призывниками из Бурятии, Красноярского края, города Читы. Японцы вели себя тихо, без обычных мелких провокаций,