Возвращение Орла. Том 2. Владимир Алексеевич Фадеев

опилками открыть замок, даже просто металлом слов невозможно, хоть этот металл будет даже благородным, нужно сделать из металла ключ (из слов – стихи), который только к этому замку и подходит.

      – Это понятно, но как это случается? Неужели никогда не анализировал – как?

      – Сам не понимаю. Как будто это и не я. Анализировать пробуешь, пока ещё не перешёл в состояние поэта, и поэтому ничего не понимаешь, как анализировать то, чего нет? А когда начинается, уже не до анализа: ничего кроме уже не существует, да тебе и не нужно ничего ни видеть, ни понимать: чудо свершается, а как оно совершается – неважно…

      – Как поклёвка?

      – Я тоже сколько раз хотел момент поймать: как это клюёт? Не могу, и всё тут. Пока не клюёт, не о чем и говорить, а как только клюнет – тумблерок щёлкает, и ты уже не ты, ты сам уже рыба, ты уже не здесь, а где-то…

      – Именно: уже не здесь.

      – В детстве я ещё каждый вечер пробовал уследить, как это я засыпаю… вот тоже тайна: пока не спишь – нечего и наблюдать, а когда уснул – нечем наблюдать.

      – А ведь и умирать, наверное, так же.

      – Так же… только круче.

      – Выходит, когда спим, пишем стихи и рыбачим, мы вроде как смерть репетируем? Выходит, что смерть – это такой сон, когда клюёт и пишутся стихи? Забавно.

      Сорвал с края тропы целый пук странной мяты и спрятал в него лицо… никакая это не мята.

      – Может, бросить пить? Совсем-совсем!

      – Брось. Думаешь, сразу шедевры начнёшь создавать?

      – Не хочу я создавать шедевры, мне дорог сам процесс писания, такой перманентный эксперимент по преодолению энтропии в отдельно взятой душе, по пониманию некой двойственности этого понятия – душа. Из холодного я делаю тёплое, а если повезёт – горячее. Откуда тепло? С той стороны души. Душа – трансформатор, преобразователь той энергии в эту. И той энергии там полно. А наша физика, мы с тобой, изучаем один только из этих двух сообщающихся сосудов и блеем: ах, энтропия… Посочиняй-ка стихи – поймёшь откуда что берётся!.. Нет, пожалуй, бросать нельзя.

      – Пить или писать?

      – Иногда кажется, что это одно и то же.

      – Ну уж… от пьянства – позор, от стихов – слава.

      – Слава – это всё детство. Мне достаточно того, что в процессе рождения стихотворения происходит «накачка» души. Мы ведь только сосуды, фляги и фляжки, правда, из добротного пищевого алюминия и нержавейки, и, очень может быть, даже были когда-то полными… а может, и нет, может быть, нас только что сварили, спаяли и скоро используют по назначению: наполнят.

      – Самогоном?

      – А ты хотел бы птичьим молоком?

      – Я бы хотел водой – не родниковой, а речной или из пруда, чтоб там дафнии жили и рыбки…

      – Можно и из пруда. Только сначала нас почистят, продрают с песочком от старой вони, продезинфицируют…

      – Слушай, а может вся эта пьянка и есть чистка?.. В масштабе народа?

      – Пьянка? Нет… Вот стихи – точно чистка.

      – Наговоришь… Вообще, что за зуд такой – стихи писать?

      – Божий атавизм: творить. Ум, честь