Три осени Пушкина. 1830. 1833. 1834. Игорь Смольников

в поте лица населения, живущего на благодатной земле.

      Но что за несчастье! Что за злой и неотвратимый рок! Почему нету счастья этой земле, начиная – может быть, прав Белкин? – с «баснословных времён»?

      Впрочем, нет. В «баснословные» было попроще, подобрее, почеловечней. Это проступает даже в белкинской истории, хотя она и получилась сатирой. Но вот потом наступили воистину времена: всё отдано было во власть приказчиков. Они приняли «бразды правления» в свои бестрепетные руки и показали мужикам, где раки зимуют. Завели такой порядок, что «Горюхино приуныло, базар запустел, песни Архипа-Лысого умолкли. Ребятишки пошли по миру. Половина мужиков была на пашне, а другая служила в батраках; и день храмового праздника сделался, по выражению летописца, не днём радости и ликования, но годовщиною печали и поминания горестного…»

      На этом рукопись истории обрывалась. Пушкин не закончил её.

      Но, может быть, заканчивать не было необходимости? То есть она, как и некоторые другие произведения Александра Сергеевича Пушкина, по сути была закончена. Расставлены все акценты, вынесены все оценки, в полный рост выявлена судьба тех, о ком идёт в повествовании речь.

      Нам же ясно, читая пушкинскую «историю» русского села, что в ней сатирическим пунктиром обозначена не только прошлая история, но и будущая. Так сказать, прогноз. Та будущая история, что выпадала на долю русского крестьянства, русского народа во все предбудущие времена, через все царства и правления, вплоть до последнего времени. Ведь и нам никак не удаётся полностью освободить тех, кто пашет и сеет, кто кормит людей, от разного рода старост и приказчиков, с их «политическими системами» и «браздами правления», как изволил выражаться горюхинский историк.

* * *

      Восьмого сентября Пушкин написал один из шедевров своей лирики – «Элегию». Каждая строка этого стихотворения словно вырезана алмазом.

      Безумных лет угасшее веселье

      Мне тяжело, как смутное похмелье.

      Но, как вино, – печаль минувших дней

      В моей душе чем старе, тем сильней.

      Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе

      Грядущего волнуемое море.

      Он видел всё главное, что готовила ему судьба. Потому-то с такой верой в предназначение человека написал далее:

      Но не хочу, о други, умирать;

      Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать…

      Улица в Болдине

      «Чтобы угодить ей, я согласен принести в жертву свои вкусы, всё, чем я увлекался в жизни, моё вольное, полное случайностей существование…»

      Н.И. Гончаровой, 1830

      В немногих строках обозначался путь поэта, путь человека, трепетно мечтающего о счастье:

      И ведаю, мне будут наслажденья

      Меж горестей, забот и треволненья:

      Порой опять гармонией упьюсь,

      Над вымыслом слезами обольюсь,

      И может быть – на мой закат печальный

      Блеснёт любовь улыбкою прощальной.

      Странно это признание