Жила, была… Историческое повествование о Тане Савичевой. Илья Миксон

она считанные годы была в разлуке с родным городом. И Танины родители, поженившись, еще в начале века переселились в северную столицу. Так что, как полагала Таня, Савичевы жили в Ленинграде всегда. Правда, она и большинство ее братьев и сестер появлялись на свет в Дворищах, ныне Псковской области.

      С маминых слов выходило, что она специально ездила туда за своими детьми: «Природа там красивая, молоко парное и дышать легко. Зимой не холодно, летом не жарко».

      Ленинградский климат от Псковского мало чем отличается, но в том, тысяча девятьсот сорок первом году лето в городе было действительно тяжелым.

      Запотевший стакан с «газировкой» приятно холодил руку. В подкрашенной лимонным сиропом воде метались пузырьки, выскакивали на поверхность, лопались в пене, щипали в носу.

      – Еще? – щедро предложил Миша. Таня отрицательно качнула головой:

      – Колется.

      – Тогда все, с-спасибо.

      Продавщица, женщина средних лет с бородавкой на щеке, толстая, жирная – весь халат в буграх и складках, – выудила из тарелки мокрые медяки.

      Миша ссыпал сдачу в кошелек и заглянул в бумажку.

      – Та-ак, мука пшеничная – два пакета, макароны для Дворищ… Ладно, м-макароны легкие, они с дырками.

      Таня не поняла шутки, спросила:

      – А как в них дырочки делают?

      Брат посмотрел на нее сверху вниз, улыбнулся:

      – На расточных с-станках или дрелью, вручную.

      – Каждую макаронину?!

      – Персонально! – И не выдержал, заулыбался: – Какая ты еще маленькая!

      Миша давно окончил фабрично-заводское училище и работал слесарем-сборщиком на заводе. Таня надула губы: «Большой, а обманывает».

      – Ладно, не обижайся. Не спец я в м-макаронной технологии. Спроси чего полегче.

      – А почему в этому году лето такое жаркое?

      – Много будешь знать, скоро состаришься, – выкрутился Миша.

      – А я про все хочу знать. И не состарюсь никогда! – с вызовом заявила Таня.

      – Фантазерка ты, верно бабушка говорит. Все люди в стариков и старух обращаются, а ты, з-значит, будешь вечно молодой?

      – А вот и не состарюсь!

      – Л-ладно, – уступил милостиво брат, – живи вечно!

      Поезд Ленинград – Кингисепп отправлялся вечером. Жара к тому времени отступила, хотя солнце висело еще высоко, как и должно в разгар белых ночей.

      На вокзал Мишу провожал только Лека. Таня с Василием Родионовичем дошли до трамвайной остановки у моста Лейтенанта Шмидта.

      Трамвай шестого маршрута «Кондратьевский проспект – Балтийский вокзал» подошел почти сразу же. И поговорить на прощание не успели. Брат уже с площадки прокричал:

      – Танечка, жду тебя с мамой через две недельки!

      Скрежеща и тренькая, вагон укатил по мосту через Неву.

      Сфинксы

      Попрощались на две недели, а расстались будто навсегда, так стало тяжко. Обратно шли молча, по набережной, вдоль каменной береговой ограды.

      У гранитного спуска несли караульную службу сфинксы.

      Дядя Вася изумленно