Рассказчица. Кэтрин Уильямс

нуждаетесь в переводчике с русского языка. Меня зовут Эван Герман, я второкурсник Кинского университета; моя специальность – русский язык и литература. В переводе чего Вы нуждаетесь?

      Искренне Ваш,

Эван Герман».

      У меня в груди загорается маленький огонек надежды. Перечитываю письмо еще раз и еще. Оно написано странно официальным языком, но сомнений в достоверности не вызывает. «Ответить». Пальцы застывают над клавиатурой.

      «Дорогой Эван…»

      Удаляю.

      «Здравствуйте, Эван».

      Так-то лучше.

      «Сложно объяснить. Это старые дневники, написанные от руки, будто курсивом. Вы можете такое прочитать? Спасибо!»

      Убираю последнее слово. Слишком обыденно.

      «Всего доброго, Джесс».

      Отправляю. К своему удивлению, тут же получаю ответ.

      «Да, я умею читать написанное от руки. Вы согласны встретиться завтра в „Брюбейкерс” в два часа? Там можем обсудить оплату».

      «Брюбейкерс» – кофейня на Центральной улице, недалеко от колледжа. Она нравится мне обшарпанностью и теплой атмосферой – потертый сосновый пол и такой же кожаный диван. Вроде достаточно безопасное место для встречи с незнакомцем из интернета.

      Строгость ответа Эвана Германа, особенно обращение на «вы», почему-то меня смешит, а слова об оплате немного беспокоят, но с этим можно разобраться позже.

      «Согласна, – беспечно пишу я. – До встречи завтра».

      6

      17 августа, 2007

      Я сразу замечаю Эвана Германа. Он выглядит именно так, как я представляла человека, который спрашивает «согласны ли Вы»: худой парень с копной каштановых волос, торчащих во все стороны, будто он только что оторвал голову от подушки. Эван хоть и сидит, но сразу видно, что он высокий и – другого слова не подберешь – ботан. Сейчас лето, жара, а на нем до боли старомодная бежевая замшевая куртка, под ней – ярко-зеленая кофта. Он выглядит так, как стремятся выглядеть хипстеры, только без намека на моду.

      Что меня удивляет, так это насколько Эван Герман симпатичен: полные губы, худощавое лицо и точеные скулы. Густые брови драматично приподняты вверх, что делает его похожим на озорного эльфа.

      Эван занял столик на двоих в конце длинного и узкого кафе. Из фарфоровой кружки перед ним поднимаются завитки пара. Сам Эван склонился над книгой.

      Я направляюсь к нему, большая сумка через плечо с тремя дневниками внутри похлопывает по бедру.

      – Эван?

      На меня смотрят серо-голубые глаза, сначала удивленные, потом смущенные.

      – Джесс?

      Я киваю.

      – я думал, ты старше, – говорит он, явно разочарованный.

      – А, ну, мне семнадцать? – Зачем вопросительная интонация? Почему неловко мне, хотя грубо себя ведет он? – Так что…

      – Что ж… присаживайся.

      Он закрывает книгу и отодвигает ее на край стола. «Братья Карамазовы» Достоевского. Внушительный томище.

      – легкое чтиво, да? – шучу я.

      Эван хмурится.

      – Если можно назвать философскую книгу о проблемах веры и неверия легким чтивом, то да.

      Ла-а-адно.

      – Ну,