Джек Ричер. Кровавое Эхо. Ли Чайлд

изнутри. На самом деле ее кожа была значительно светлее, чем загорелые руки Ричера, хотя он был белым, а Кармен – нет.

      – Итак, на кого похожа Элли? – спросил он.

      – На них, – ответила Кармен.

      Официантка принесла холодную воду, блокнот и карандаш, задранный нос и высокомерное молчание. Кармен заказала кофе со льдом, а Ричер – горячий и как можно крепче.

      – Она нисколько на меня не похожа, – сказала Кармен. – Пухленькая, с розовой кожей и светлыми волосами. Но зато у нее мои глаза.

      – Счастливая, – заметил Ричер.

      На ее губах промелькнула улыбка.

      – Спасибо. И я хочу, чтобы она оставалась счастливой.

      Кармен прижала стакан воды к щеке, а потом салфеткой вытерла влагу с лица. Официантка принесла их заказ – кофе со льдом в высоком бокале и кофе Ричера в пластмассовом кувшине. Когда она ставила бокал перед Кармен, часть его содержимого выплеснулась на стол. Она подтолкнула к Ричеру пустую фарфоровую кружку, положила посреди стола чек лицевой стороной вниз и, не произнеся ни единого слова, ушла.

      – Вы должны понимать, что когда-то я любила Слупа, – сказала Кармен.

      Ричер промолчал, и она посмотрела ему в глаза.

      – Вы не любите, когда вам говорят подобные вещи? – спросила она.

      Ричер покачал головой, хотя действительно чувствовал себя немного неловко. Одинокие бродяги далеко не всегда готовы с радостью выслушивать признания совершенно незнакомых им людей.

      – Вы сказали, чтобы я начала с самого начала, – произнесла она.

      – Да, сказал, – не стал спорить Ричер.

      – Хорошо, пусть будет с самого начала. Когда-то я его любила. Я хочу, чтобы вы это понимали. А еще что это было совсем не трудно – полюбить его. Высокий, крупный, красивый, он много улыбался, держался легко и непринужденно, я никогда не видела его напряженным. Мы учились и были молоды. Лос-Анджелес такое особенное место, где все кажется возможным и ничто не имеет особого значения.

      Она взяла соломинку из коробки, стоящей на столе, и вынула ее из упаковки.

      – А еще вам необходимо знать, откуда я родом, – продолжала она. – По правде говоря, мой случай нельзя назвать стандартным. Я не была простой мексиканской девушкой, которую волновало, как к ней отнесется белая семья. Меня беспокоило, примет ли моя семья парня-гринго. Ужасно беспокоило. Нам принадлежит тысяча акров земли в Напа-Вэлли[7]. Мне кажется, мы там жили всегда и всегда были самыми богатыми из всех, кого я знала. И самыми образованными. Искусство, история, музыка. Мы делали пожертвования музеям. На нас работали белые люди. Поэтому я страшно переживала, что скажут мои родные, когда я объявлю им, что хочу выйти замуж за белого парня.

      Ричер сделал глоток кофе. Он был несвежим и подогретым, но Ричер решил, что сойдет и так.

      – И что они сказали? – спросил он.

      – Пришли в ярость. Я считала, что они ведут себя глупо. Теперь понимаю, что они были правы.

      – Так

7

Напа-Вэлли – плодородная долина на западе Калифорнии, крупнейший район виноделия в США.