Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек. Виктория Килеева

мебель. С детства хотела, не зная, кто мой отец и откуда во мне это желание.

      Голубые глаза отца, что минуту назад были грустны, просветлели. Он раздвинул губы в страдальческой гримасе и отчасти засмеялся, отчасти закашлял. Лара, привычная к такому отклику, не обиделась. Лишь вздохнула – опять придётся убеждать, взывать к разуму, преодолевать недоверие…

      – Рассмешила ты, дочка! – всхлипнул отец. – Да только шутками меня не утешить.

      – Я не шучу, – твёрдо сказала Лара. – Делать мебель – моя мечта. В Кемнице я часто ходила в мебельную лавку, чтобы изучать столы, стулья и шкафы. Я даже привезла один с собой. Он остался в гостинице – двустворчатый, из ясеня, великолепный образчик поздней готики. Хоть сейчас привезу. Только когда бабушка… женщина, что меня похитила, рассказала, из какой я семьи, я поняла, откуда во мне зародился этот интерес.

      В отцовских глазах блеснула тоска, и он покачал головой.

      – Одного интереса здесь мало.

      – Я понимаю, многому надо учиться. Живя в Кемнице, я просила мастера давать мне уроки за деньги, но, увы, в последний момент он отказался.

      – И правильно сделал.

      «Они везде одинаковые», – пронзила Лару ужасная мысль.

      – Я… я ехала сюда в надежде, что вы не позволите предрассудкам возобладать над собой и… согласитесь меня учить.

      – Значит, ты ехала зря.

      Она обомлела.

      – Что?

      – Ты женщина, Лара, – почти с упрёком заметил отец. – Никто в здравом уме не станет учить девицу мебельному делу.

      – Но из ваших детей я – единственная, кто искренне хочет обучиться ремеслу, – не выдержала та. – Кому тогда вы передадите своё дело, если брату оно не нужно?

      – Никому! Лучше никому, чем женщине! – рассердился отец. Потом спохватился и чуть мягче добавил: – Уж прости меня, дочка, но ты такой вздор говоришь, что и спорить с тобою неловко. Глупости это.

      – Возможно, я рано затеяла этот разговор, и наступит день, когда вы передумаете, – не сдавалась Лара.

      – И думать нечего. Бог с тобой, Лара! Будь ты парнем и скажи такие слова… да я бы стал сегодня самым счастливым отцом на свете. Но я не могу оставить свою лавку дочери!

      – Почему?

      – Наше ремесло передаётся исключительно по мужской линии, как ты не поймёшь такую простую вещь?

      – Вы правы – я не понимаю. – Лара поднялась из-за стола.

      – Просто смирись.

      – Не смирюсь, – бросила она на ходу.

      – Ба! Да кто тебя замуж-то возьмёт с таким несносным характером?

      «Насмешка? В его голосе была насмешка?!»

      Лара развернулась на каблуках, чтобы посмотреть на мужчину, оказавшегося её отцом.

      – В Англии женщины правили страной…

      – А теперь там революция! – воскликнул отец. – Король вынужден скрываться от собственного народа. Выходит, зря на женщин полагались?

      – По-вашему, королева, умершая полвека назад, повинна в том, что творится сейчас? – опешила Лара.

      Отец поморщился, будто ему было противно ломать голову.

      – Скажу попроще, чтоб