Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек. Виктория Килеева

шне.

      – Свободных мест на конюшне тоже нет.

      – Ненавижу тебя!

      С силой, удвоенной гневом, Лара хлопнула дверью и отправилась к хозяину гостиницы, в которой ей и Андреасу предстояло провести ночь. Хозяин и его жена, греясь у очага, ужинали наваристым супом.

      – Скажите, – начала Лара, – нет ли у вас комнат с двумя кроватями?

      – В вашей комнате стоит весьма удобная кровать для двоих, – с неожиданным укором сказал хозяин.

      – Да, но я хотела бы спать отдельно.

      – Вы и ваш спутник разве не молодожёны? – удивился он.

      Лара поняла: любой её ответ – что положительный, что отрицательный – вызовет у мужчины похабную усмешку.

      «Шлюха», – ясно сказал его взгляд раньше, чем она придумала убедительное оправдание.

      – Мы брат и сестра, – настаивала Лара.

      Ни один из супругов ей не поверил.

      – Мне больше нечего вам предложить, – равнодушно ответил хозяин, возвращаясь к трапезе.

      – Прискорбно.

      «Надо продержаться всего одну ночь, – уговаривала себя Лара, поднимаясь обратно в комнату. – Завтра к обеду мы прибудем в Дрезден, и мне больше не придётся изображать неприступную крепость. Скорей бы кончилось это путешествие!»

      Когда она вошла, Андреас меланхолично избавлялся от штанов.

      – Не раздевайся, – запретила Лара.

      – Да что ты там не видела? – отмахнулся тот.

      – Вот именно, я видела всё. Пощади мои глаза.

      – Мне жмёт!

      Лара стремительно и с треском закрыла дверь ногой.

      – Но я же терплю!

      – Ты в юбке, – парировал Андреас, однако штаны в покое оставил. – Тело должно отдыхать хотя бы ночью.

      – Наверное, за годы кошачьей жизни ты чересчур привык обходиться без одежды, – пробормотала Лара, скидывая башмаки.

      Андреас не сводил с неё глаз, даже не пытаясь сохранить видимость товарищеских отношений.

      – Я хочу, чтобы у нас было как раньше, – сказал он без затей.

      Лара села к нему спиной с другой стороны кровати, снимая чулки.

      – Как раньше не будет.

      – Это говорит твой разум, – ложась, заметил Андреас. – Не может быть, чтобы от той страсти не осталось и следа…

      – Не было никакой страсти, – нарочито зевнула Лара и, не оборачиваясь, положила голову на подушку. – Мною владело лишь любопытство.

      – Нет, это была страсть!

      – Любопытство.

      – Страсть!

      – Страсть к экспериментам.

      – Врёшь! – Ни тени сомнения в голосе. – Я помню, какой ты была, с какими глазами ты садилась сверху, сжимая меня бёдрами, и шептала…

      – Пошёл вон! – разозлилась Лара, фурией перекатываясь на другой бок и одновременно – на колени. Заткнуть этот всезнающий рот навсегда было так важно и необходимо, что о последствиях не думалось. – Если ты не прекратишь, я выставлю тебя за дверь! Ты слишком много помнишь, забудь это! Забудь!

      Её руки вдавливали ненавистные плечи в матрас. Но его зелёные глаза торжествовали. Только увидев под собой разгорячённое лицо Андреаса, его готовность и желание, Лара пожалела о своём порыве. За полсекунды до того, как он потянулся к ней, она убрала руки и отпрянула.

      Андреас шумно выдохнул.

      – Ох, Лара… Я бы не смог забыть, даже если бы захотел. – Он раздвинул губы в мечтательной улыбке. – Помнить всякую неудачу, будто она случилась вчера, – ужасная мука. Но помнить каждый миг твоей нежности – не такая уж горькая участь.

      – Чёрт бы побрал твою абсолютную память, – проворчала Лара, снова ложась и натягивая шерстяное одеяло до подбородка. – Спи, нам завтра чуть свет вставать.

      Она почувствовала, как он касается её разметавшихся волос.

      – Просто знай – я не намерен довольствоваться одними воспоминаниями.

      Лара отодвинулась и посмотрела на него через плечо.

      – Твой голос снился мне в кошмарах. И после этого ты ждёшь какой-то нежности?

      – В каких кошмарах?

      – В которых я беспомощная кошка, – бросила Лара, с удовлетворением отмечая, что в глазах Андреаса наконец мелькнуло понимание. – Просто знай – чем больше ты будешь бравировать своим упорством, тем упорнее я буду тебя избегать. Спокойной ночи.

      «Две ночи подряд – бок о бок с бывшим врагом. О каком спокойствии может идти речь?..»

      Лара проснулась от странного сочетания тепла и холода. Холодно было снаружи, а тепло – внутри, под одеялом. Настолько тепло, что создавалось ощущение уютной тесноты. Вылезать из этого кокона не хотелось ни за какие сокровища, хотелось остаться в нём до весны и никуда не ехать.

      «Я словно медведица, что ненароком пробудилась от спячки», – подумала Лара и потёрлась обо что-то щекой. Подушкой это не было. Что-то гладкое, приятно-знакомое… Знакомое?

      Она