Девочка в поле. Галина Ергужина

мне и крепко обняла, накрыв меня полностью собой.

      Отстранясь от меня всего на мгновенье, она заглянула в моё лицо.

      – Пацанка, – ласково определила она меня, -так сильно похожа на Бахытжана, на старшего брата, который умер. И на маму.

      И она с новой силой прижала меня к себе. От неё сильно пахло дорогими духами, и её объятия были настолько крепкими, что я на какое-то время перестала слышать раздражающий меня плач. Я стиснула свои руки на её спине и вслепую целовала её куда попадя, ощутив вдруг внезапный прилив счастья. Но в тот же момент я почувствовала чей-то пронзительный взгляд в спину. Я думала, что это мой сын и обернулась, оторвавшись от сестры. Но передо мной стояла маленькая сгорбленная фигура мужчины с костылём. У него были длинные курчавые волосы, рассыпанные по худощавым плечам и лицо стареющего индуса. «Господи, – пронеслось в голове, – кто они по нации?!» Но моё рациональное снова было отброшено эмоциональным сознанием, и я крепко обняла его, краем глаза видя, как мой сын перебегает через дорогу. Волосы «индуса» были свежевымытыми и ещё влажными, а от одежды неприятно и сильно пахло чем-то, очень знакомым мне. Он тихо расплакался в моих объятиях, чем подтолкнул мои слёзы в ответ.

      – Мы с Ахатом решили сегодня встретиться у него дома, Гузечка, – услышала я за спиной голос Халиды.

      И всё-таки в этой встрече она была несколько холодна. И если не считать её крепких объятий, можно было бы подумать, что она считает нашу трогательную сцену встречи с братом Ахатом слишком преувеличенной. Я мельком глянула на Халиду, было в ней что-то тревожное, глубоко расколотое, скрытое за звонкими интонациями и натужной улыбкой. А мы с Ахатом плакали и обнимались, отрывались друг от друга и снова обнимались. А потом почти бегом все вместе пошли к подъезду высоченного дома. И уже очень скоро поднимались на лифте. И знаете, в этот момент я напрочь забыла о сыне.

      Мы вошли в просторную улучшенную квартиру, довольно дорого, хотя и безвкусно обставленную мебелью. Потолки были немыслимо высокими, стены покрыты дорогими обоями, однако всё это жилище было наглухо забито какими-то коробками, мешками, пакетами, что сразу дало мне понять об отсутствии хозяйки в этом доме. Но вопросов об этом у меня не возникало, потому что сознание было притуплено эмоциями встречи. Ахат деловито, прошёл вперёд меня и галантно снял с меня пуховик сына, который я так и не снимала все эти дни.

      – Это моя квартира, Гузель, – как бы между прочим сказал он, -есть ещё одна, но та стала моей мастерской.

      Я почувствовала, некое плохо прикрытое хвастовство, но подумала, что ему сейчас важно себя показать. А наличие хорошего жилья – это всегда статус. Хотя мне всегда на это было совершенно наплевать, особенно сейчас. Но бывают же люди, помешанные на мнении о себе, желающие демонстрировать свои богатства и достижения всем, и я отнесла его слова именно к этому и почти не придала значения столь неуместному явлению. Халида, молча поджав тонкие губы, самостоятельно сняла своё пальто и туфли, а потом оставалась