Щепотка яда на любовь. Тина Каверина

и потопаю. Не знаю.

      – Тогда решай быстрее. Мы торопимся.

      – Мы?

      – А кто?

      – Ну да. Мы, – согласно кивнула я, радуясь такому обозначению.

      «Свадьба, дети… Ещё бы дом у моря…»

      Господи! Нельзя его жалеть и чувства возрождать не стоит. Я уеду, а он останется здесь.

      Я робко подняла взгляд, держась за пояс плаща. Нужно перечислить все Рокотовские недостатки и тогда полегчает. «Бабник», – напомнила себе главнейший минус. И как камень с души. Не так уж он хорош. Сразу сомнения появились в его благородстве.

      Вот я доверюсь, а он если не укокошит по-тихому, то побьёт. Подлечит задетое самолюбие. Что я, мужчин не знаю? Ищи-свищи потом меня или синяки залечивай. А оно мне надо?

      – Ну что опять? – вздохнул Глеб, глядя мне в глаза. Вид был малость страдальческий, на лбу не хватало надписи «заколебали», но я не поверила.

      – Ничего, – пожала плечами, – ухо болит.

      – Оно тебе сесть мешает?

      – Нет, не мешает.

      – Тогда что? – позвысил он голос.

      – А почему ты кричишь? – возмутилась я и не успела должным образом отреагировать на выпад. А Глеб взял меня за грудки, встряхнул:

      – Почему кричу? Лучше не беси. И мозг выносить мне не надо. Если помощь не требуется, так и скажи. И шуруй в таком случае пешком! – Отпихнув меня, дверь он захлопнул. – Иди. Чего ты стоишь? Нянчиться с тобой я не намерен.

      – Так я и знала, – поправив плащ, всплеснула я руками.

      – Что ты знала?

      – Что ты не мужик. Так и норовишь пустить в ход кулаки.

      Рокотов двинулся на меня, причём решительно, а я, поняв всю глупость (нельзя было называть его не мужиком), отскочила и, не прощаясь, заторопилась вдоль улицы, пока действительно не поколотил.

      Я бежала, чувствуя взгляд в спину. Чувствовала и ждала, что окликнет, как-то остановит, но он не остановил. А мне хотелось оглянуться, но и я не оглянулась. Размазывала слёзы и мчалась в сторону сквера. Гордые и упёртые.

      «Всё складывается не так. Не стоило говорить с ним, не стоило приезжать, не стоило отвечать на Сонькин звонок. Как я его ненавижу…»

      Рыдая, я уселась на скамейку под липой. Внутренности скручивало, на душе скребли кошки и волки выли где-то там. Как бы я себя не убеждала, но мне не хватало Рокотова эти два года. Я скучала. Ну почему мы не можем стать нормальными и просто счастливыми?

      Мне было так паршиво, что о преследователях я вспомнила, лишь услышав за спиной:

      – Долго реветь собираешься? – и подпрыгнула. А потом чертыхнулась, потому что голос принадлежал Глебу.

      – Идиот. Кто так подкрадывается?

      – Это ты из-за рёва не слышала.

      – Всё равно идиот.

      – Ладно, идиот, – согласился он. – Мне обратно уйти? – Страдания меня немного отпустили, и я не ответила. – Давай, скажи. Или язык отвалится? Зачем тебе связываться с идиотом?

      Я молча полезла в сумочку, достала платок и привела макияж в порядок.

      – Дура упрямая. – Глеб и вправду собрался уйти.

      – Не уходи, – не глядя в его сторону, попросила я сквозь зубы.

      – Что? – обернувшись, переспросил он.

      – Ты