Щепотка яда на любовь. Тина Каверина

ответ Алёши обмозговался. Нельзя ему… Занятно всё это, конечно. Кругом лжецы и хитрецы.

      От двери я отпрыгнула с таким рывком, что чуть не лишилась плеча. Глеб влетел внутрь, а я предъявила, ткнув в сторону Алёши.

      – Твои друзья?

      – Кто, я? – не понял Алёша.

      – Ты-ты. Одни дикари кругом. Твоих рук дело? – Я вновь накинулась на бывшего. Лицо у него было такое, что мне следовало замолчать, но я не замолчала. – Решил жизнь мне подпортить, да? Устроил спектакль, подослал друзей. Какой же ты мерзавец! Запугиваешь бедную девушку… И почему? Потому что я тебе отказала. Два года прошло, никак не угомонишься. Запугиваешь, чтобы примчалась… Какой дешёвый приём! Вот только огорчу тебя: я не испугалась. И со всеми проблемами могу справиться сама! Понял? Как пристали, так и отлипнут. Уж я бы выбралась, оставила бы их с носом. И тебе звонить не собиралась. Зря старался, так и знай!

      Ткнув пальцем уже в Рокотова, я преспокойно опустилась на корточки. Внутри, конечно, всю трясло и слёзы рвались наружу, но виду я не подавала. Сгребала с пола содержимое сумочки и ругалась шёпотом. Вот так он меня любит. Облюбил. Очень по-мужски. Свинья!

      Глеб стоял на паспорте, я попыталась сдвинуть его ботинок.

      – Отдай, – сказала сурово.

      – Это, значит, твоя благодарность?

      – Отдай.

      – Отдам, отдам, – странным тоном ответил он.

      Стоило подумать о возможной пакости и вскинуть голову, как моё ухо оказалось в плену. Всё случилось быстро. Мне оставалось взвыть, что я и сделала, пытаясь спасти часть себя. Одно хорошо – пропала необходимость прятать слёзы.

      – Милая, я бы сто лет тебя не видел, – подняв меня на ноги, ласково запел бывший. – Это ты приехала. Это вы что-то устроили. А мне снова приходится спасать ваши задницы. Что Сонька на этот раз учудила?

      – Пусти, дурак. Больно же, – скулила я.

      – Ну… Больно… А вот так?

      – Ой, мамочка… Ай-яй! – Я запрыгала на месте, подвывая и жмурясь. Как отцепиться от Глеба не представляла, схватила за руку, но стало хуже, тогда я забила кулаками по его груди. – Глебушка, отпусти, пожалуйста. Ухо-то тут при чём? Отпусти.

      – А ты чем слушала, когда я говорил: не возвращайся?

      – Ушами, ушами. Только если ты одно оторвёшь, я точно оглохну. Отпусти!

      – Нет, дорогая. Мы сначала поговорим.

      – А нельзя без рукоприкладства?

      – С тобой? Нельзя. Ты зачем вернулась?

      – Господи, – прошептала я в ладони. – Больно-то как…

      – Тогда отвечай шустрее. Надолго этого уха не хватит. Придётся взяться за второе.

      – К Соне. К Соньке я приехала! – заорала я. – В гости. Что ж вы пристали с этим вопросом?

      – Ах вон оно как… В гости, значит?

      – Значит. Я приехала, а тут сразу эти… Дурдом какой-то. Сначала, конечно, с другим говорила. Только потом с этими… Блин, Глебушка, отпусти, пожалуйста! Ты же сам их подослал, что ты прицепился ко мне?

      – Я прицепился? Это мне пришлось мчатся сюда!

      – Ой, хватит. Ты подослал, ты спас. Молодец, одним словом.