Елисейские Поля. Ирина Одоевцева

билось легко и счастливо. Все хорошо, все прекрасно. И то ли еще будет?

      Кромуэль закашлял.

      – Вы больны, Кром? Вы простудились. Это было бы ужасно.

      – Нет, я совсем здоров. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Завтра ночью у вас будут деньги и бриллианты, – повторил он.

      – Кром, вы ангел.

      Он грустно покачал головой:

      – Ангелы не воруют.

      – Вам это так тяжело?

      – Страшно тяжело, – сказал он серьезно. – Умереть было бы легче.

      – Неужели украсть тяжелее, чем умереть?

      Кромуэль опустил голову:

      – Гораздо.

      Лиза посмотрела на него с любопытством:

      – Я не понимаю. Я боюсь смерти.

      Она снова закрыла глаза и положила голову на подушку. Перед ней как в тумане проплыло бледное, грустное и злое лицо Андрея.

      – Умереть можно только из-за любви, – сказала она тихо.

      Ее горло сжалось и пальцы похолодели.

      – И если расстреляют. Не говоря уже о болезнях, несчастных случаях и старости.

      Он ничего не ответил.

      Ее голова лежала на подушке. Лицо ее стало совсем спокойным, безучастным, безмятежным. Вся жизнь, все оживление исчезли с него. Губы не шевелились, и веки были закрыты.

      Кромуэль нагнулся над ней. Сердце его дрогнуло от жалости. Что с ней? Она девочка, почти ребенок.

      Отчего же у нее такой несчастный вид?

      – У вас какое-нибудь горе, Изольда?

      Она открыла глаза. И глаза ее сияли. Кромуэль на минуту, как тогда в Биаррице, почувствовал на своем лице горячий солнечный свет, шедший из ее глаз. И, как тогда в Биаррице, зажмурился.

      – Горе? – переспросила Лиза, и голос ее зазвенел: – Нет, у меня огромная радость. Ведь мы едем в Россию. Я еще никогда не была так счастлива.

      Они помолчали немного. Лиза взяла его за руку. Он сжал ее пальцы в своих:

      – Завтра я принесу все. А вы не забыли, Изольда, вы помните, что обещали мне?

      Она покраснела:

      – Я все помню. Но не надо говорить об этом сейчас. Слушайте, Кром. В России теперь снег, белый, блестящий. Утром на солнце он кажется розовым, а ночью, когда луна, почти голубым. Вы еще никогда не видели такого снега. Только в России такой снег. Разве вы не рады, что едете?

      – Конечно я очень рад, Изольда.

      Дверь открылась, и вошел Николай.

      – Здравствуй, Кром. – Он весело похлопал Кромуэля по плечу. – Устроил? Когда?

      – Завтра ночью.

      – Молодец. С тобой не пропадешь. – Он задумался. – Значит, мы послезавтра можем тронуться. День проведешь у нас. Домой, конечно, после этого незачем тебе показываться. Там могут хватиться.

      Кромуэль кивнул:

      – Да. После этого нельзя вернуться домой.

      Николай закурил.

      – Ну, значит, все в порядке. Андрей, – позвал он. – Андрей, иди сюда.

      По лестнице послышались быстрые шаги.

      – Мы едем в субботу, – крикнула Лиза.

      Андрей только вошел. Он еще стоял на пороге.

      – В субботу? – сказал он задыхающимся