Елисейские Поля. Ирина Одоевцева

от звуков и сияния.

      И вдруг музыка оборвалась.

      Лиза встала, открыла окно. Теплый влажный воздух пробежал по ее лицу и голым плечам.

      Утро было светлое и туманное.

      В голубом небе скользили туманные сияющие облака. Лиза наклонилась и посмотрела вниз. Весь сад был покрыт белым, прозрачным, сияющим туманом. В сияющем тумане светились и расплывались кусты жасминов и темные ели. Перед самым домом на ярко-зеленой круглой лужайке сидел ангел.

      Ангел сидел на корточках, как птица, сложив большие белые крылья на спине. Ветер трепал его длинные золотые волосы. Он рассеянно и задумчиво смотрел в небо голубыми, как небо, глазами. Рядом с ним на зеленой траве лежала золотая лира.

      – Ангел!

      Лиза тихо ахнула и как была, босая, в одной рубашке, побежала вниз.

      «Ангел. Не может быть. Не бывает ангелов. Это сон», – неслось в ее голове. Но она чувствовала холод каменных ступенек, гравий на дорожке больно колол ее босые ноги, и трава была мокрой от росы.

      Она тихо подбежала к ангелу, боясь вспугнуть его. Но ангел, казалось, не видел ее, он все так же равнодушно и задумчиво смотрел в небо. Она встала на колени и обняла его. Он был теплый, нежный, шуршащий.

      – Ангелуша, – прошептала Лиза, задыхаясь от блаженства и слез. – Ангелуша.

      Ангел даже не пошевельнулся. Он равнодушно смотрел голубыми глазами в голубое небо. Она прижалась щекой к его теплым, белым, шуршащим крыльям. Ей показалось, что сердце ее разрывается, что она умирает от счастья.

      – Ангелуша.

      Лиза проснулась и открыла глаза.

      Какой чудный, какой пророческий сон.

      К ней во сне прилетел ангел. Ангел сказал ей: «Иди». Как Жанне д’Арк. Она выглянула в окно.

      «Какое солнце сегодня. Скоро я его увижу из Москвы… Там оно лучше, там оно русское солнце».

      На минуту в глазах зарябило, и побежали желтые, красные, розовые маленькие кружки.

      Среди пестрых пляшущих кружков вдруг мелькнуло лицо Андрея. Лиза закрыла глаза.

      «Нет, о нем нельзя думать. Ни о нем, ни о любви». Она покачала головой. Теперь она счастлива. Это и есть счастье. Она совсем счастлива, и ничего ей не надо – ни Андрея, ни любви.

      В дверь постучали. Вошла Даша. На ней было пальто и шляпа с цветами.

      – Прощайте, барышня. Ухожу от вас. Рассчитали.

      Лиза вспомнила, что Николай хотел отпустить прислугу, чтобы она не видела, как будут уезжать.

      – Прощайте, Даша. Всего хорошего.

      Но Даша не уходила.

      – Такое место легко найти. Вечно жалованье задерживали, и покоя никогда нет. О барыне и говорить стыдно. А только привязалась я к вам, барышня. Жаль мне вас. Ну, растите большой, умной.

      Она поклонилась.

      – Спасибо, Даша.

      Но Даша все еще стояла на пороге.

      – Как вы одни с ними останетесь? Все они о чем-то шепчутся. Все шепчутся по углам.

      Не подслушала ли Даша что-нибудь?

      – Это они спектакль собираются на Масленице ставить, – испуганно объяснила Лиза.

      Даша фыркнула:

      – Спектакль? До добра их спектакль