Вэй Аймин. Книга 2. Ирина Репек

четырнадцать, – поправила гонджу.

      – Хорошо, четырнадцать. Но это дело сильно не меняет. Вы такая юная… Я наблюдал за вами и вашими спутниками, когда вы вошли в кэджан…

      Минмин кивнула Хей Яну, тот достал три портрета, разложил их на столе.

      – М… мы ищем этих людей. Они, в сопровождении двух охранников, отправились в Шань через южную границу четыре недели назад, и больше нам ничего о них неизвестно. Встречались ли они на вашем пути?

      Доник внимательно рассмотрел портреты, на которых были нарисованы лица мужчин: один молодой, лет двадцати пяти, двое других – постарше, лет сорока, серьезные, суровые.

      – Нет, – покачал он отрицательно головой. – Э… вы спрашивали у…?

      – Мы спрашиваем у всех, кого встречаем, – кивнула Минмин, – но пока ничего не узнали. По нашим сведениям они должны были пройти по этой дороге, но… узнав, что вы из Аньяна, я подумала… может мы ищем не в том направлении. Может они свернули на запад…

      – К сожалению, ничем не могу вам помочь.

      Минмин разочаровано покачала головой.

      – Ещё, – добавила она, – э… меня очень удивило, что вы говорите на по-вэйски… поэтому и подсела к вам. Вы же в Шань жили, как так получилось, что говорите вы не на шаньском?

      – В сюеюань в Аньян говорят на вэйском, читают и изучают вэйский. Лишь некоторые книги написаны на шаньском, но вся аристократия и сам даван говорят только на вэйском…

      – Как так? – перебила его Минмин, – а как же шаньский?

      – Это язык простолюдинов, все образованные люди в Шань должны владеть вэйским… Это даже негласное правило… А разве в других государствах в Тиенся не так?

      – Ну… Я об этом не задумывалась… хотя, – Минмин начала припоминать, – когда я была в Жо и Ци, там тоже говорили на вэйском, и тот дзянсяоши85 в Ци… получается вэйский – это своего рода лингва франка…?

      – Что? – переспросил Доник.

      – Так, ничего, – поправилась Минмин, – мысли в слух. Значит даже даван в Шань говорит на вэйском?

      – Да, – кивнул Доник, – не знаю, знает ли он шаньский, но при дворе не принято говорить на шаньском. И уж тем более в сюеюань.

      – Расскажите мне о своей стране, – вдруг перевела тему гонджу.

      Доник улыбнулся.

      – Я так долго там не был, что, похоже, уже и забыл как там всё… – Доник задумался, улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям. – Лишь во сне мне снятся места, где я провел своё детство и юность.

      – Я вас понимаю, – кивнула гонджу, – я тоже своего рода странница. Пятнадцать лет… а? Не маленький срок. За столько лет вы уже должны были привыкнуть к жизни в Шань, но все же решили вернуться?

      – Да. Много всего произошло, но… я знал, что рано или поздно за нами приедут, значит даван всё еще о нас помнит.

      – Ностальгия по ушедшим временам? – сама с собой, задумчиво, заговорила гонджу. – Когда ты чувствуешь себя не в своей тарелке. Когда, казалось бы, прожив так много лет в другой стране, пережив всевозможные перипетии, преодолев межкультурный барьер,

85

检校使jiǎnxiào shǐ, инспектор.