Дорога за горизонт. За золотым крылом. Эйрик Годвирдсон

улыбка. Она на красивом лице Бриваэля смотрится чужой, приклеенной. – Что мне не под силу нести бремя власти?

      – Да что это такое вы говорите, мой лорд? Ни в коей мере! – искренне ужасается Вердэн.

      – Тогда отвечу – самочувствие мое самое замечательное, – государь гасит улыбку.

      «Врет!» – первая мысль в голове Вердена. А вторая – «Да это же не он!» Эта мысль абсурдна и дика.

      Нельзя в одну ночь подменить кого бы то ни было, этого просто не может быть. Или может?!

      – Скоро приедет маг престола, Эдерен. Все же справьтесь у него, мой лорд, не потребуется ли…

      – Эдерен? Хорошо, что напомнил. Он предатель и хотел меня отравить. То зелье – в нем был яд. К счастью, я вовремя заметил это. Предателя следует судить.

      «Проклятье!»

      Вердэн внезапно понимает – это снова вранье. Чистое вранье. Никогда Эдерен не стал бы злоумышлять против Императора. Хотя… Раньше он думал – Бриваэль никогда не станет разговаривать с ним в таком тоне, и вот же – разговаривает. Только что разговаривал. И нет оснований думать, что не станет и дальше. «Надо разобраться» – решает рыцарь. – «Во что бы то ни стало».

      Темнота. Холод. Боль! Страшная, пронизывающая все существо – Бриваэль не знает, есть ли у сновидений тело – но боль относится не к телу, она где-то в душе, там, где самое ее зерно, самый исток силы души. И именно его скребет, точно стальными когтями, мучает и терзает неведомо что.

      – Эй, тварь! Выходи! Выходи, вор, – срывая голос, кричит он в пустоту

      Не эльф и не человек, ни чародей и не зверь никогда не победят меня.

      Снова этот голос, он издевательски тянет слова, явно насмехаясь.

      Неизвестно почему – но двойник снова здесь. Наверное, из любопытства.

      Бриваэль собирает всю волю и остатки сил – и бросается на двойника. Вцепляется в его горло, изо всех сил терзает плоть, слишком похожую на его собственную – и не замечает ударов когтей. Ему уже все равно – он понимает, что проиграл, но без боя сдаться не может. Вернее – не имеет права.

      Из покоев государя раздается сдавленный рык, звон падения чего-то металлического, хрип и звуки борьбы. Вердэн снова оказывается рядом, ведь он шел поговорить с правителем о маге, да и не только. Рывком распахнув дверь, он видит, как корчится в припадке Император, рычит не своим голосом, страшно выгибается, точно вместо костей в его теле – гибкие ивовые прутья, и силится разорвать тетрадь, крепко стиснутую в руках.

      Верден моментально оказывается рядом, выдергивает тетрадь из скрюченных пальцев, с размаху выплескивает в лицо Императора воду из кувшина, стоявшего на столике. Тот разом обмякает, потом отталкивает склонившегося Вердена, поднимается на колени, распахивает глаза широко—широко и рычащее выдыхает одно слово, смакуя его с вожделением хищника, почуявшего кровь:

      – Война-а-а!

      Смеется безумно, не замечая никого.

      Верден отшатывается, сперва в ужасе, а затем в понимании – нужно уходить, пока еще можно