Вэй Аймин. Ирина Репек

нет.

      – А мутин кто?

      – Мутин стирает белье.

      – А где?

      – Не знаю, – соврала гонджу.

      – Ну пойдем, пойдем, – тащила её за руку старуха.

      Гонджу не сопротивлялась, она послушно шла за старухой. Та так и катила свою тачку-каталку за собой. Каталка была тяжелая, видимо нагрузила она её под завязку. Минмин, пользуясь тем, что старуха смотрит в другую сторону, на каталку и тропу, периодически, аккуратно, чтобы не заметила старуха, заламывая ветки у кустарников, мимо которых они проходили. Вскоре они вышли на небольшую полянку. На возвышении, огороженном редким забором из прутьев и обломанных ветвей, стояла фанза46.

      Хозяйство старухи было небольшим. Добротная фанза, огороженный курятник, пара овец на привязи, жующих солому, вот, пожалуй, и всё. Поднявшись по двум низеньким ступенькам на крыльцо гонджу остановилась и уставилась на косточки, играющие на ветру, собранные на веревочках, сплетенные в замысловатые узоры.

      – Курочку любишь? – спросила старуха. – Это косточки моих курочек.

      Гонджу молча постояла, внимательно рассматривая кости. Они играли, перестукивались на легком ветерке.

      – Проходи, – подтолкнула старуха гонджу в дом, – садись за стол, устала, голодная?

      Она подвела гонджу к столу, усадила на скамейку. Подошла к полке у печки, достала палочку с нанизанным на ней засахаренным боярышником, протянула её гонджу. Минмин взяла палочку, положила её на стол, уставилась в пол.

      – Ты чего не ешь? – спросила старуха.

      – Пить хочу, – пролепетала гонджу себе под нос.

      – Пить, – старуха встала, – сейчас будет тебе пить. Компот у меня есть, только утром сварила.

      Она доковыляла до комода у кана47, достала чашку, кувшин, вернулась к столу, налила из кувшина в чашку бордово-розовую жидкость с ягодами.

      – Ты посиди, – проговорила она, – я мясо принесу. Эх, хорошо! Когда такие праздники – много мяса.

      Она втащила свою тачку в комнату, вынула обёрнутые в тряпицы куски мяса, разложила их на стол.

      – Ты чего не пьёшь? – обернулась она к Минмин.

      – Я попила, – ответила гонджу, – вот: вы тоже попейте, я вам налила.

      Она протянула старухе чашку с компотом.

      – И то верно, – пробубнила старуха, – я тоже устала и пить хочу.

      Старуха залпом выпила из протянутой чашки компот. На мгновение замерла, схватилась за горло, вдохнула, выдохну, с трудом делала следующий вдох.

      – Что такое? Что… ты сделала? – прохрипела женщина.

      Она с выпученными глазами обернулась к гонджу, та стояла немного поодаль от стола. Схватившись за край стола старуха, скорчилась, потянулась к девочке, та отскочила. Минмин, пыталась обойти старуху, побежала к выходу. Ей почти удалось увернуться, но старуха схватила её за волосы и потащила в глубь фанзы, Минмин завизжала от боли. Старуха откинула крышку погреба, запихнула туда гонджу и захлопнула крышку у неё над головой. Минмин скатилась по лестнице вниз. Щелкнула тяжелая задвижка, гонджу оказалась в полной темноте. Минмин, взобравшись наверх лестницы к люку, с остервенением стала колотить деревянные доски,

46

房子fángzi，дом.

47

炕 kàng，система отопления, представляющая собой кирпичную или глинобитную лежанку с печью и местом приготовления пищи.