Луна. Укройся волнами, начни сначала. Евгения Сергеевна Сергиенко

клочки моей кожи на лбу.

      – Не хами, – со вздохом говорит врач. – Лучше выпей, я бутылку в холодильник сунул.

      – Не стоило.

      – Еще как стоило, вон, дерганый весь.

      Кажется, его совсем не волнует наполнившая кухню злость. Либо он хорошо знает Эдгара и уверен, что тот не причинит мне вреда, либо ему тоже наплевать, выживу я или нет.

      Странно, но оба варианта не вызывают во мне никаких эмоций. Внутри только тишина.

      Слушая скрип медицинской иглы, я опускаю глаза на дощатый пол перед собой.

      Сколько еще дней и ночей мне предстоит провести в этом доме? Сколько еще я буду стараться вспомнить хоть что-то и понять, куда мне двигаться дальше, когда я немного окрепну и поправлюсь?

      Если поправлюсь.

      – Воспоминаний совсем нет, ни одного? – спрашивает врач и кухонным ножом делает несколько движений совсем близко от моего лица.

      Я едва заметно качаю головой.

      Окровавленный кусочек нитки падает на пол.

      – И даже вещи не помогли? – уточняет врач. – Я надеялся, хоть что-то прояснится, все-таки одежда, телефон…

      – Какие вещи? – я поднимаю непонимающий взгляд. Собственный голос кажется чужим.

      Влад в недоумении смотрит на меня сверху вниз.

      – Вещи, которые я нашел на скале Печали. Рюкзак, телефон, кофта какая-то – они твои? – Влад сводит брови и резко оборачивается к Эдгару. – Ты что, не отдал ей рюкзак?! У тебя совсем, что ли, совести нет? – Влад впервые повышает голос, и я понимаю – все это время он просто сдерживался.

      – Не смей орать на меня в моем доме, – отвечает Эдгар, наливая прозрачную жидкость в две рюмки.

      Моя внутренняя тишина нарушается шепотом надежды.

      – Какого хрена! Ты же сам хочешь, чтобы она поскорее очухалась…

      Эдгар резко выпивает алкоголь и отвечает тихим, утробным голосом.

      – Потому что стоит мне дать ей телефон, она тут же наберет матери или еще кому-то, сюда народа понабежит, устроят проходной двор…

      – А если не понабежит? Неужели ты правда хотел, чтобы она… – голос Влада затихает, но окончание фразы повисает в воздухе. «Умерла» – я понимаю это без слов.

      Конечно, он хотел, чтобы я умерла.

      – Так бросил бы ее в море! На черта вытащил на берег!

      – Я же не мог, ты знаешь! – Эдгар оборачивается и прожигает взглядом врача.

      – Ах да, точно! Ты же всех спасаешь, все ищешь ее! Ждешь, что она выплывет к тебе с морского дна! – от эмоций вены на лбу и шее Влада надуваются изогнутыми синими линиями. – Ждешь, что она воскреснет только потому, что ты этого так сильно хочешь! Ну и идиот же ты. Даже Эрик столько раз просил тебя забыть, а если уж ее брат смог смириться, решил жениться, позволил себе будущее – то и тебе пора!

      – Заткнись, – тихо цедит Эдгар и решительно подходит в Владу, – пока я тебе не врезал.

      – Это глупо! – у Влада вырывается нервный смешок. – Ты спас столько жизней, думая при этом об одной-единственной смерти.

      – Не смей это произносить, – еще тише говорит Эдгар.

      – Что