Традиции & Авангард. №3 (14) 2022 г.. Литературно-художественный журнал

клетке кровати, полированье поперечин,

      Раскачиванье, оцепененье, —

      К полуночи очнувшись,

      На каком языке она в неслышный

      Собачий захлёб плачет? – на том же

      Древнем обессловеслом

      Языке скорби,

      На матерней жали брошенной малютки,

      На которой плакал в ночи Иеремия

      О городе, некогда многолюдном.

      Или этот, ещё в утробе

      Вписанный в прайс-листы фетальной индустрии,

      Нерождённым расчленяемый аккуратно, жадно:

      Ножницы в затылок, отсос мозга, коллапс черепа, кода, —

      Думаете, кусок безымянного мяса? —

      Нет, ангел боли

      Уже нарёк ему имя: это

      Захария, убитый заживо

      Между жертвенником и алтарём.

      Четвёртая раса: подонки.

      («Нет, представь, на днях взял

      В кредит мечту – уютную, утробную, моего размера,

      Розовую, сбыточную! Несу домой – и что же?

      Тут в подворотне подонки!

      Напали, из рук выбили, глумились,

      Растоптали мечту в стеклярусную пыль, в ноль!

      Их надо давить и вешать принародно,

      По телевизору казнь казать, чтоб другим неповадно!

      Подонки, подонки!»)

      Казнь – показ – наказ: так и будет.

      Чтобы не раздражали,

      На площадях вас побьют камнями.

      Пророки, поколение подонков:

      Со дна, неутопимы, всплывают

      Пылающие глаголы Суда и жизни.

      Спас

      Приходи ко мне поиграть, видишь,

      Какой Я пятикупольный слепил для тебя пряник.

      Разложил твои любимые игрушки:

      Свечечки, иконки, платочки.

      Приходи, Я тебя не напугаю,

      Ничем не потревожу,

      Дырки в руках и ногах, чтоб ты не видел,

      Аккуратно залеплю

      Сусальным пластырем.

      Приходи на пятнадцать своих минут, переведи

                                                 запыхавшуюся душу,

      Поиграй, побрякай в кадилы-кропилы,

      Расскажи Мне свою хвастливую сказку,

      Свою жалобу, обиду, сопельку.

      Побудь со Мной, дай

      Подышать тебе в макушку,

      Подуть на твои ободранные коленки,

      Вытереть твои слёзы.

      Хочешь, буду для тебя чем хочешь:

      Буду Медовым, Яблочным,

      Ореховым – только завтра

      Приходи снова.

      «На кого мы свои грехи возложим…»

      На кого мы свои грехи возложим,

      Братья и сестры,

      Кого вытолкаем в пустыню к азазелю?

      Уборщицу, бабушку в чёрном.

      Пусть она там паперть полирует,

      В бритвенном взмахе

      Цокающих магдалин шваброй режет под сухожилья:

      «Ишь, выспались, припёрлись,

      Страха Божия нет у вас, срамницы,

      Телеса оголили, ходют и ходют!» Ходят и ходят

      Ходики памяти: жизнь уборщицы в чёрном

      Длилась столько, сколько она вспоминает, —

      С небольшим минуту:

      Любовь, комсомол, весна, Ободзинский,

      Дешёвое вино, патруль