Часть. Игнат Дэйнов

обратно.

      Жду, прижавшись к стене, когда все заберут свои бушлаты, захожу последним, забираю свой… Чуть погодя на меня сзади налетят в сушилке и впятером изобьют.

      Ещё немногим позже-в туалете, в разгар дня, когда пойду просто простирнуть рукав формы.

      Налетели так же сзади, уработали мобом, среди которых и южане и русские.

      Сквозь туман вижу, как меня за ноги тащат к самим очкам.

      –Сека! – кто-то шипит и меня бросают на пол пути.

      В таком режиме я живу трое суток.

      Естественно, при нападениях на таких условиях, никакой навык драться и опыт единоборств мне не помогает.

      Разговоры о том, что надо их ловить по одному и гасить, так же считаю бессмысленными. До того, как столкнуться с такой абсолютной системой жестокости, я думал, что в таких ситуациях все просто-поймал по одному, зарубил и отстанут… Или как в «Грозовых воротах» – прижал кусок стекла к одному из них и они испугались. Но это оказались детские мои фантазии, не имеющие реальной основы.

      Уже после двух таких налетов от физухи не остается ничего. Голова хронически кружится, тошнота, хромота, боль в рёбрах от любого резкого движения… Разбитые руки не позволяют кулакам полностью сжаться, а опухшее ебало и отёкшие брови мешают поймать и без того кривой из-за головокружения фокус. В таком состоянии я не то что толпе, одному уже не мог отпор дать. Но всё равно махался как мог при каждой атаке, но качество такой самообороны было убогим и почти не представляло сильной угрозы.

      На третий день таких засад я представляю собой жалкое зрелище.

      Кроме физической разъёбанности, на которую шакалы не обращают внимания (или обращают с дежурным вопросом «солдат что за хуйня с тобой приключилась» и удовлетворялись моим ответом, что я ебнулся с Камаза), появились и проблемы с психикой: в какой-то момент я дошёл до кондиции, когда боюсь любого шороха сзади.

      Как-то я залип в бытовке даже без всяких мыслей, стоя над столиком с утюгом. Слышу сзади шаги. Дергаюсь, резким прыжком отскакиваю назад и луплю воздух. Передо мной стоит дневальный моего призыва.

      –Можешь ненадолго выйти? Мне тут подмести надо…

      Я вышел.

      В конце третьего дня ко мне подходит младший сержант Г.

      Он один из интеллигентных пидарасов, которые отличаются очень вежливой манерой разговаривать (которая, кстати, позже даст сбой с моей подачи, но это потом), прямой осанкой, вежливо-дежурной улыбкой, аристократическими манерами. Словом, мудила тот ещё.

      -Ты грустно выглядишь, солдат. С тобой что-то очень плохое происходит.

      -Аллергия…

      -На что?

      -На вас-хуесосов.

      -Понимаю,-участливо улыбается мл. сержант Г. – Но ты можешь все прекратить. Прямо сейчас. Просто будь как все.

      -Как ты или эти ахуевшие я в жизни не захочу быть.

      -Ты уверен? Тебе лучше хорошо подумать. Не ты один здесь пытался повторить подвиг Че Гевары. Думаешь то, что с тобой произошло это плохо? Дальше будет хуже…

      -Хуже чем тебе, выродку,