Часть. Игнат Дэйнов

лицом в пол, другие, глядя на меня. У нескольких парней свеже-разбитые лица и вид весьма заёбанный.

      Вокруг этой «человеческой многоножки» вальяжно расхаживают южане и пидоры из старшего призыва.

      -Ну что, солдат? Гляди, что ты натворил…-бубнит Отец.

      -Посмотрите на него. – как греческий оратор заявляет мл. сержант Г.

      –N-ов считает себя лучше вас. Пока вы летаете тут, делаете все, что от вас требуют, он вас ни во что не ставит, считая, что вы достойны этой работы, а он нет. Продолжайте отжиматься, не отвлекайтесь.

      Ёбла страдальцев поворачиваются ко мне, и я вижу десятки глаз, желающих мне смерти.

      -Встать!

      Парни встают. Мл. сержант Кр, как обычно обходит весь ряд и каждому подряд бьёт лбом в нос. Он это любит делать по пьяни. Раздаются охи, всхлипы, брызгает кровь.

      -Что скажешь, N-ов? – лениво спрашивает Отец.

      Пожимаю плечами.

      -Я тут ни при чём.

      -Ещё как при чём. Если ты вошёл в роль того, кто ставит себя выше других, то должен соответствовать своей позиции. – влезает мл. сержант Г.

      –Но ты можешь все исправить.

      Мне тяжело.

      Никто из лежащих на полу не были моими друзьями, но человек – существо социальное и врать, что мне легко, хоть даже «друзья по несчастью» меня ненавидят, не просто.

      Выдыхаю.

      -Если бы я сейчас один отжимался и получал пизды, они бы все мирно спали. Так почему мне надо переживать за них?

      С этими словами я резко разворачиваюсь и под мат и угрозы, летящие мне в спину возвращаюсь в свою шконку.

      Засыпаю я под стоны, охи, и вздохи и даже плачь.

      Просыпаюсь от вопля о подъёме.

      Спрыгиваю, ногу пронзает боль, и я втыкаюсь лицом в шконку соседа.

      Точилкин – владелец кровати смотрит на меня пустыми глазами, зажавшими распухший от удара нос и продолжает одеваться.

      Все вокруг заёбаны: кто-то качем и побоями, кто-то пьянкой и недосыпом.

      Некоторые из ребят моего призыва смотрят на меня с ненавистью.

      -Блять, чё голова так болит. – мычит мл. сержант Кр. и потирает шишку на лобешнике.

      Я заметно сильнее хромаю, чем вчера.

      Чуть позже, зайдя в кубарь, вижу сцену: собрались почти все местные обитатели. В центре внимания Отец и Джамбеков

      -У Тихонова кто-то спиздил телефон. Мы не потерпим крысу в нашем коллективе.

      Улыбаюсь формулировке «нашем коллективе».

      Звериный взгляд Отца втыкается в меня, в аккурат во время улыбки.

      -N-ова ещё не проверяли. Ходит, как дура деревенская лыбится.

      Джамбеков что-то гавкнул и двое чурок ринулись к моей тумбе.

      -Шакаль сьюка, э! – раздается крик и у одного из них вижу в руке мобилу.

      -Так ты, N-ов, у нас крыса.

      Я нервно улыбаюсь.

      -Ну здесь же все всё понимают…

      -Здесь все понимают, что ты давно на всех болт положил, а теперь ещё и воруешь. Таких как ты ебать надо и в параше гноить. – чеканит Отец.

      Тихонов стоит рядом, опустив ебальник в пол. Стыдливо