Солнца на полнеба. Константин Михайлович Ганин

её себе вместе с улыбкой и светом, сочащимся сквозь сетку волос. Я принялся поспешно очищать сцену. Извиняясь, сграбастал её сумочку, корзиночку и брошенный на ветку плед. Сунул всё это под ближайший куст. Она двинулась было помочь, но я в ужасе замахал руками и заставил не двигаться. Взгляд уже штамповал кадры, но камера молчала. Я не знал, на чём делать фокус. В ней было прекрасно всё: лицо, изящные ножки в лодочках, заломы пальто, контраст бежа, молочного шоколада и голубого шёлка. Богиня!

      Солнце выкатилось в зенит и захватило полнеба, а мы всё ещё были рядом. Спасаясь от жара, ушли в тень. Плед, раскрашенный в шотландскую клетку, лежал чуть в стороне. Одним углом выпадая за тень, подсвечивал на бахроме. Деревья вокруг шептались и сплетничали, но сейчас было не до них. Уже час, как я был смел. Разгорался, согретый ласковым вниманием, не удерживал и не подрезал мысли. Осмелев окончательно, познакомил её с семейкой колокольчиков. Она вглядывалась в их лица, кончиками пальцев придерживала за воротнички от порывов воздуха. Снова всматривалась, казалась серьёзной.

      – Так забавно. Ни разу не видела у цветов лиц, – произнесла наконец и уселась на траву мимо пледа.

      – Я плед постелил, – сказал я.

      – Ах да. Помоги, пожалуйста, – попросила она и протянула руку.

      Девушка легко поднялась, едва коснувшись моих пальцев. Встав на ноги, принялась другой рукой расправлять пальто. Я не решался разорвать прикосновение.

      – Ты горячий, – улыбнулась она. – Так бы и держалась.

      От её руки исходила непонятная тревога, почудилась опасность. Мысли сбились, спутались.

      – Тут где-то приятель, – вспомнилось мне. – Найти бы надо.

      – Да? – на лицо Богини нашла тень. Она увела взгляд. – Ты прав, надо, – произнесла она, словно бы преодолев себя. – Ты хочешь?

      – Нет.

      – Ну и пускай, тогда… – девушка улыбнулась. Почему-то виновато и с оглядкой. – Не хочу тебя к нему. Хочу для себя.

      И ещё один час утёк. Как это ни странно, но больше говорил я. Причём говорил о себе, говорил честно и не резал фраз. Не решаясь на вопросы, заполнял солнечное пространство игрой простых слов, создавал эмоции и выносил наружу. Это было непривычно и просто.

      Её пальто уже давно лежало в стороне, небрежно свёрнутое и скучное. Богиня сидела, изломившись в талии, подвернув ноги под себя. Лёгкое летнее платье натягивалось на бёдрах и просилось к руке. Не знаю, что на меня накатило, но я отпустил желание. Без каких-либо мыслей провёл тыльной стороной ладони от колена и выше. Даже не подумал, что глажу не только материю.

      – Не боишься? – спросила она.

      Я отдёрнул руку и залился краской.

      – Ну вот, – улыбнулась девушка.

      – Прости.

      – Не за что. Чувствовать себя красивой приятно.

      – Тебе – да.

      – Что именно?

      – Чувствовать себя красивой. Наверное, просто.

      – Это почему?

      – Если человек красивый, в чём проблема?

      – Ты