Мир был на пороге конца. Наина Куманяева

глаза несколько свыклись с мраком, и я увидела, как темный силуэт, вырисовывавшийся на фоне двери, сделал по направлению ко мне быстрое движение.

      – Останьтесь там, где стоите, – резко сказала я. – Подождите, пока я найду спички.

      Я услышала сдержанный смех. Незнакомец остановился. Снова вспыхнула молния и при ее свете я увидела незнакомца. Он стоял с обнаженной головой у двери в сад.

      – Быть может, вы смогли бы раздобыть свечу? – спросил он. – Я…

      Оглушительный раскат грома оборвал его слова.

      – Нет, – ответила я, – никого нет дома, и я не знаю, где мне найти спички.

      И тут же мне стало ясно, что я совершила оплошность. Прежде чем мне удастся выяснить, чего хотел этот человек от меня, мне не следовало говорить ему о том, что я одна в доме.

      Еще более стало мне ясно, что я совершила оплошность, когда я услышала, как незнакомец облегченно вздохнул и спросил:

      – Так значит в доме нет никого, кроме вас, нет?

      Я ничего не ответила. Я стояла перед письменным столом и тщетно искала спички. Рука моя коснулась ящика письменного стола, я вынула револьвер и засунула его под пачку бумаги. И в следующую минуту я наступила ногой на спички, свалившиеся на ковер.

      Я зажгла свечу на письменном столе. Фитиль был закапан сургучом и первое время горел очень слабо. При слабом свете я внимательно оглядела незнакомца. Я должна признаться, что при первом же взгляде на него мои опасения рассеялись. То был человек сравнительно невысокого роста, и его внешний облик полностью подтверждал впечатление, порождаемое его голосом. Он производил впечатление приличного человека.

      Несмотря на то, что его серый костюм был сильно поношен и заляпан грязью, но было видно, что костюм этот был сшит у первоклассного портного. Обратила я внимание также и на тщательно зачесанные волосы незнакомца и на коротко подстриженные усы. Он сильно промок и поднял воротник пиджака, пытаясь защититься от дождя. Он вытер лицо платком и мне бросилось в глаза, что платок этот был очень грязен.

      Я с интересом разглядывала его, и с не меньшим интересом он оглядывал меня. Я заметила, что глаза его беспрестанно блуждали, переходя с меня на приотворенную дверь в столовую, чтобы затем перейти на дверь в сад, где все еще продолжал шелестеть дождь.

      У него были странные глаза: чуть красноватые и близко посаженные друг к другу. В них было выражение безграничной смелости.

      Первым нарушил молчание незнакомец.

      – Так, значит, вы не ожидали меня?

      Изумленная его вопросом, я отрицательно покачала головой.

      – Если вы мне назовете свое имя… – начала я, но он прервал меня новым вопросом.

      – Сегодня воскресенье?

      – Да.

      Меня снова охватило беспокойство. Он производил очень смирное впечатление, но его глаза были не совсем обыкновенными глазами. Не таилось ли в них безумие?

      – Воскресенье, 19 июля? – повторил он свой вопрос.

      – Да.

      Он снова умолк и погрузился в глубокое раздумье. Нахмурившись, он продолжал исподлобья поглядывать на меня.

      – Быть