Мир был на пороге конца. Наина Куманяева

поехать к ней было сделано мне в ту пору, когда я прозябала за скучнейшей работой в библиотеке. Ирины была против моего отъезда в Германию, но я уже привыкла к тому, что она была против всех моих начинаний. Единственное, что она готова была одобрить, – мое замужество с Сашечкой, но к этому я не питала никакой склонности. Мне не хотелось в двадцать два года обзаводиться семьей и собственным хозяйством. Мне хотелось попутешествовать, поглядеть на мир, и поэтому, трогательно попрощавшись с Сашечкой, я уехала в Германию.

      Милая Ирины! Она писала мне длинные письма, заполняя листки бумаги всем, что приходило ей на ум, – она писала о Володе, о своем пупсе, о новом автомобиле, наконец, о Билле. Ее письма переносили меня снова в Англию, в другой мир. Просматривая исписанные ею листки, я забывала о моем новом окружении.

      «В воскресенье после маёвки Сашечка пришел к нам, и первый его вопрос был о тебе. Право, тебе следовало бы написать бедняге. Он выглядел отвратительно и сказал, что ты совершенно не отвечаешь на его письма. Он убежден в том, что ты влюбилась в какого-нибудь неотразимого прусского лейтенанта. Неужели он прав? Напиши мне о своих победах! Действительно ли немцы в восторге от сочетания твоих темных волос с голубыми глазами? Им должно быть изрядно надоели блондинки. В четверг, по случаю дня нашей свадьбы, Володя повел меня в театр. Мы смотрели очень интересную пьесу…»

      Шум хлынувшего дождя прервал мое чтение. Дождь полил как из ведра, и отдельные капли ветром доносило в комнату.

      Я вскочила и направилась к двери, чтобы запереть ее. Бросив беглый взгляд на часы, я увидела, что стрелки показывают три четверти десятого.

      В то мгновение, когда я достигла двери в сад, мне почудилось, что я слышу шорох осторожных шагов по дорожке. Испуганно я воскликнула: «Кто там?» Шаги замерли, и я снова услышала лишь шелест дождя. Сад был погружен во тьму, и только в части, освещенной светом из комнаты, я видела серебряную паутину дождя.

      Вспыхнувшая молния осветила сад, и я увидела, что на фоне кустов стоит тщетно пытающийся скрыться от ливня мужчина.

      Я страшно испугалась, но не растерялась, отпрянула назад и схватилась за створки двери, собираясь их захлопнуть. Но в это мгновение раздался оглушительный раскат грома. В следующее мгновение лампа на столе потухла, и дом погрузился во мрак.

      Снова я услышала осторожные шаги на дорожке. Дверь распахнулась, и я увидела, как во мраке в комнату осторожно скользнула чья-то фигура.

      Глава третья

      Когда палит пушка

      Прежде чем я успела закричать или тронуться с места, я услышала спокойный мужской голос. Незнакомец говорил по-русски:

      – Все в порядке, не пугайтесь, пожалуйста.

      То был приятный мужской голос, и звучал он несколько возбужденно. Но то была грамотная русская речь, которую мне довелось услышать впервые за шесть месяцев, проведенных в Визенхольме.

      Несколько успокоившись, я спросила дрожащим голосом:

      – Кто