Мир был на пороге конца. Наина Куманяева

хромой оставил наш дом. Однако, не будучи в этом уверена, я отнесла цветы на кухню и встретила там Фриду.

      – Я как раз собиралась пойти вас искать, – объявила она. – Барин велел мне отыскать вас. Он в кабинете и хочет говорить с вами. Он сказал, чтобы вы пришли к нему немедленно.

      Слова прислуги вызвали во мне неприятный осадок. Еще никогда судья Кауфманн не обращался ко мне таким образом. Что мог ему сказать этот человек?

      – А гость уже уехал, Фрида? – спросила я.

      Облегченно вздохнув, Фрида всплеснула руками.

      – Слава Богу, что мы, наконец, избавились от него. Вы бы послушали, как он разговаривал с барином! Он кричал и шумел как турок! Я думала, дело дойдет до драки! И когда меня позвали, чтобы я его проводила, барин был бледен, как полотно. Он подал гостю его шляпу, словно перед ним стоял сам епископ! Жаль, что барыни не было при этом! Она бы осадила эту обезьяну…

      Возмущение прислуги развеселило меня. И, направившись в кабинет, я также пожелала от всей души, чтобы госпожа Кауфманн уже была дома.

      В этой бурной обстановке ее присутствие подействовало бы успокоительно.

      Глава восьмая

      Меня увольняют

      Судья фон Кауфманн всегда напоминал собою пожилого херувима. Он был небольшого роста, расположен к полноте, и его розовое лицо всегда светилось довольством.

      Но теперь он взволнованно шагал по кабинету и курил. Завидев меня, он поспешил пригласить меня войти в кабинет и запер за мной двери.

      – Прошу вас, присядьте, фройляйн Наталия, – сказал он. – Мне необходимо вам сообщить кое-что.

      И, став у печки, он сложил руки на животе. Он был очень смущен и в это мгновение напоминал сконфуженного амура.

      – Я должен вам сообщить, моя дорогая, – начал он, – что я… что мы… – он тщетно пытался подыскать нужные слова, – что я и моя супруга принуждены внести некоторую перемену…

      Лицо мое вытянулось. Этого я ожидала. В двадцать два года будущее вызывает не слишком много забот, но теперь, после того, как я свыклась и с этим городком и с семьей Кауфманн, мне менее всего хотелось какой-либо перемены.

      Отвратительные воспоминания о маленьком купеческом городке, о моем прошлой работе, о борьбе за место в вечернем трамвае, который должен был увезти меня из центра в пригород, – все это сразу нахлынуло на меня.

      – О, нет, – воскликнула я, – надеюсь у вас нет причин быть недовольным мною!

      – Нет, нет, – поспешил он ответить, – мне очень жаль, но мне придется расстаться с вами. Моей жене придется искать себе другую секретаршу.

      – Ваша супруга недовольна моей работой?

      – Что вы! Она очень довольна! – поспешил он заверить меня. – У нее еще никогда не было такой толковой секретарши.

      – Так почему же мне придется расстаться с вами?

      Он не отвечал и продолжал разглядывать узор ковра.

      – Ваша жена уже знает об этом?

      Он не отводил глаз от ковра, но уши его зарделись.

      – Я еще не говорил с ней об этом, – заметил