Месть Аскольда. Юрий Торубаров

ей чем-то изысканного Мазовецкого.

      А Всеславна жила своей жизнью. Ее думы неслись вслед за ее любимым. Часто ей виделось, что полчища дикарей нападают на путятинский обоз. Между ними вспыхивает жесточайшая сеча. Нет победителей, нет побежденных. Разбойники рассеяны, но и от черниговцев никого не осталось. Аскольд, истекающий кровью, лежит посреди поля. Ему хочется пить, у него нет сил подняться. Его иссохшие губы зовут Всеславну. Глоток воды – и силы возвращаются к Аскольду. Она помогает сесть любимому на лошадь, и они едут к Улале…

      То ей вдруг кажется, что черниговский купец вовсе не купец, а продавшийся татарам изменник. Он, коварно убив Зуба и Кулотку, связывает ночью сонного Аскольда и везет его в татарский лагерь. Хан очень рад, что козелец попал наконец в его руки… Татары издеваются над ним, жгут железом, бьют плетьми. Хан требует, чтобы русич отказался от веры, предлагает в жены одну из татарских царевен. Но Аскольда не могут сломить никакие пытки, никакие соблазны. Его бросают в темницу… Он зовет ее, Всеславну…

      Как хочется ей вскочить на коня и оказаться рядом с ним, разделить его участь. Ей казалось, что вдвоем они преодолеют любые испытания. Вдвоем! Скорее к нему! Но куда? Но как? Эти вопросы жгли ее сердце. Боль усиливали мысли о брате. Что с ним? Где он? Однажды ей даже приснился сон, что Аскольд нашел Василия. И они вместе вернулись домой. Как сладок был этот сон! У нее даже поднялось настроение. Идя на обед, она столкнулась с князем. Увидев ее радостное лицо, Михаил удивился: уж не добрую ли весть получила? Всеславна охотно поделилась своим мимолетным счастьем. Он очень тепло и убежденно стал говорить ей, что так оно и случится. Если Аскольду потребуется помощь, он немедленно окажет ее. Он готов даже послать гонца, например, к Мазовецкому, чтобы тот, если потребуется, оказал Аскольду содействие.

      – Не волнуйся, Всеславна, все будет хорошо!

      От таких слов на сердце стало еще теплее, и Всеславна вошла в светлицу вся сияющая. О Господи! Да лучше б ей было плакать. Княгиня тигрицей взглянула на нее, потом на мужа. Но князь, сурово сдвинув брови, быстро потрапезничал и удалился.

      Воспользовавшись его отсутствием, хозяйка не смогла сдержать бушевавшего в груди гнева и зашипела:

      – Не строй князю глазки, гадюка! А не то я тебя сгною в темнице и все расскажу твоему мужу. – Сказав, тотчас поднялась и с величественно поднятой головой удалилась в свои покои.

      Это так подействовало на Всеславну, что она даже не нашла слов, чтобы достойно ответить ревнивой супруге. Придя к себе, она горько расплакалась. Ей хотелось броситься к этой заблудшей женщине и сказать, что, кроме Аскольда, у нее в сердце ни для кого нет места. Но какая-то сила удерживала ее от этого шага: княгиня может подумать, что она просто оправдывается.

      Тогда ей захотелось уйти из этих постылых хором, чтобы не видеть злые глаза хозяйки, не встречаться с князем.

      «Уйду к Зосиму.