Месть Аскольда. Юрий Торубаров

находился в прострации. Но это продолжалось какое-то мгновение. Затем он оглянулся, помотал своей огромной головой и медленно поднялся.

      – Пошли, – тихо приказал он.

      И чудо свершилось. Мирослав поднялся. Сделал неуверенный шаг. Потом второй…

      Ел боярин с аппетитом. То было какое-то странное варево. По вкусу оно напоминало кисель, а по виду – пареную тыкву. Охотно ел и князь. И чувствовал, как силы вливаются в его тело. Когда трапеза была окончена, Даниил сделал открытие. На стол заранее были поставлены пять чашек, по числу прибывших гостей. Неужели хозяин заранее знал об их визите? Князь не удержался и спросил об этом. Баальник лишь усмехнулся.

      – Скажи, дебренский человек, а можешь ты предсказать судьбу? – оживился Мирослав.

      Вместо ответа колдун поочередно посмотрел на проводника и дружинника, сопровождавших их. Мирослав понял хозяина, и показал слугам глазами на дверь. Те быстро удалились. Когда они остались втроем, колдун повернулся к князю. Он долго, изучающе смотрел ему в лицо. И Даниилу опять показалось, что глаза его, темнея, вновь стекленеют, а лицо теряет живую окраску.

      – Князь, смерть твоя далеко, – отчужденным голосом заговорил дебренский баальник. – Ждут тебя великая честь и воинская слава. Многих врагов ты покоришь, но и враг покорит тебя. Ты совершишь поступок, от которого в твоей душе будут посеяны великая смута и мучение. – Он поднялся, принес кожаный мешочек, взял две княжеские ладони, сложил вместе и, заставив растопырить пальцы, положил на стол. По краям ножом поставил точки, по ним очертил круг. Затем, запустив руку в мешочек, извлек горсть желудей. Глаза колдуна вдруг стали закатываться. Он быстро зашептал что-то непонятное. Князь не смог разобрать ни одного слова. Скорее, это был просто набор каких-то звуков. Потом колдун метнул желуди на круг. Часть их вылетела за черту. Он их собрал и спустил в мешочек, а оставшиеся заставил князя считать. Даниил насчитал тридцать. Колдун молча забрал желуди и, подойдя к двери, выбросил их наружу. Вернувшись к князю, продолжил свои предсказания. Даниил не перебивал, слушал внимательно.

      – Жить ты будешь в почете и славе тридцать лет. Плакать о тебе будут твои дети. Но не могу от тебя утаить: пустят они по ветру дело рук твоих, – баальник замолчал, закрыл глаза.

      Как завороженные, смотрели на него Мирослав и князь. Медленно к лицу колдуна стала приливать кровь. Наконец он ожил и странно, точно впервые видит их, посмотрел на присутствующих.

      – Так, так, – неопределенно сказал Мирослав.

      – Ну что, собираемся в дорогу? – спросил дядьку Даниил, воздержавшись от замечаний по поводу предсказания.

      – Вроде и впрямь пора.

      – Какую награду хочешь, старче? – спросил князь, достав из-за пояса кисею с деньгами.

      – Убери, – колдун покачал головой, – отдашь сиротам. И не гневайся, коли что не так. Не творю судьбу – только разгадываю.

      Что бы ни говорили о дебренском колдуне, чудо он совершил на глазах князя: