Очень приятно, Вила́ры. Леони Вебер

кнопочный телефон, покрутил его в руках, и задумчиво сказал:

      – Вот это да, а с моим телефоном в туалете не посидишь.

      – Можешь купить себе недорогой смартфон, я сделаю тебе аккаунт в «Фейсбуке».

      – Нет, нет. Это все бред. Когда ты наконец свалишь от меня, я все эти провода перережу и на хрен избавлюсь от интернета. В мире это абсолютно не нужно.

      Мы опять помолчали минут пять, но отец не мог угомониться.

      – Ты сегодня будешь мыться?

      Мытье – его больная тема. Папа считает, что счета за воду его разоряют. Сам он принимает душ каждый день, но когда я делаю так же, он возмущается и кричит, что я трачу воду литрами и кубиками, которые он, к слову, научился отсасывать пылесосом из счетчика, так что особых трат у него теперь не бывает. Главная папина мечта – мыться бы мне пореже, лучше раз в месяц.

      – Да.

      – Да что же такое, опять она моется, – пробубнил он.

      – Ты же отсосешь свои кубики потом, – возмутилась я.

      – Это неважно, ты все равно должна экономить. Я приучаю тебя ко взрослой жизни. Ты же криворукая, я знаю, раскрутить счетчик и отсосать не сможешь, так что учись экономить.

      Мы помолчали полсекунды.

      – Это же завтра ты идешь на учебу?

      Я кивнула.

      – Дерьмо, как меня утомили эти ранние подъемы. Я сегодня встал в шесть утра, потому что думал, что это понедельник. Потом я вспомнил, что сегодня воскресенье. Ты мне весь режим сбиваешь своей фигней, как же я устал.

      Весь обратный путь до поселка папа говорил о том, что он не собирается содержать меня еще двадцать лет, а потому в будущем году я должна выбрать профессию, которая меня точно прокормит, а лучше мне сразу пойти работать без всякого образования, или выучится, как он, на механика, просто и деньги будут. Он не прекращал это нести даже когда, как всегда, пи́сал под деревом.

      Пописав, он повернулся ко мне и, застегивая джинсы, важно проговорил:

      – Ты должна понимать, насколько умные вещи я говорю. Умнее этого тебе никто ничего не скажет. Я могу умереть завтра, так что мотай на ус мои слова.

      – Пап, ты штаны описал.

      Отец глянул на капли на штанине.

      – Да ничего страшного, подумаешь.

      Когда мы выходили из леса, там как раз начали убирать срубленные деревья у обочины дороги. Несколько больших тракторов ездили туда-сюда, захватывая бревна своими огромными манипуляторами. Асфальт в некоторых местах уже пошел трещинами из-за тяжести таких машин, и папу это почему-то крайне взволновало.

      Мы проходили по траве мимо тракторов и заметили нескольких старушек, которые смотрели на все это действо. Батька остановился рядом с ними и, размахивая руками, закричал:

      – Вы видите этот беспредел? Эти тракторы рушат нам все дороги! А ведь их только недавно обновили! Я возмущен!

      Женщины переглянулись, одна из них с трудом сказала:

      – Простите, мы не знаем французский.

      – А, вы не поняли, что я сказал? – отца это совсем не смутило, и он зачем-то снова завел свою шарманку, теперь уже больше изъясняясь жестами. – Вот эти машины, – он ткнул в тракторы, – рушат