Избранное. Том 2. Александр Станиславович Малиновский

человек остановился.

      – Кто там?

      Перед Шуркой стоял Мишка Лашманкин, его давний неприятель.

      – Коваль, что с тобой? Ты пьяный, что ли, – хохотнул было Мишка.

      – С ногами что-то.

      Лашманкин подошел ближе.

      – Ты же весь в пыли, ты что?

      – Говорю: ноги отнялись.

      Мишка перевернул Шурку на спину, взял под мышки и подтянул к плетню.

      – Ты как на задах в эту пору оказался? – спросил Шурка.

      – Да это, лампочка увеличителя перегорела. Мы с братаном фотки печатаем, ну я бегал к дядьке, на обратном пути, дай думаю, срежу путь. Я попробую тебя понести. Вот шалыга какая!

      Кое-как приподняв Шурку у плетня, он подлез под него и, взвалив на спину, покачиваясь понес.

      – Меня давай в наш сарай.

      – Ты что, а мать, она заругает же тебя.

      – Да нет, – проговорил Шурка, – она думает, что я у деда.

      – А может, в больницу?

      – Не надо, днем так же было, потом отпустило. Отосплюсь – все пройдет.

      – Эх ты, а вдруг нет? – засомневался Мишка.

      – Давай в сарай!

      Когда Шурка улегся на спину на кучке свежей травы, он сказал:

      – Мать встанет корову сгонять в стадо в четыре утра, она меня и обнаружит. Если все нормально, то – порядок. Если не обнаружит, ты придешь в шесть часов ко мне. Проснешься?

      – Проснусь, – заверил Мишка.

      Шурка спал глубоко, без сновидений и проснулся в восемь часов.

      Едва открыл глаза, увидел Мишку сидящим около на старом тазике.

      – Ты чего сидишь?

      – Будить тебя жалко.

      Шурка поднялся и, как будто ничего не было, спокойно прошелся.

      – Молодец, – обрадовался Мишка, – а то я вчера испугался.

      – Я тоже, – признался Шурка.

      У Лопушного озера

      – Завтра Жданку не гоняй в стадо, – сказал вечером Катерине Василий, – поедем в Угол косить траву.

      – Ладно, – покорно согласилась мать Шурки.

      Она уже поняла: спорить бесполезно. Прошел месяц после того, первого разговора, когда было решено делать упряжь для коровы. И вот все готово: легонькая рыдванка с железными колесами, с проволочными реденькими ребрами вместо деревянных, стоит посреди двора. Готова и шорка вместо хомута, легкая оброть и все остальное.

      Отец вывел с денника Жданку и стал подводить ее к рыдвану, корова долго не понимала, что от нее хотят, смотрела своими большими темными красивыми глазами и недоумевала.

      Наконец-то шорка на шее, тонкая самодельная веревка вместо вожжей привязана.

      – Ну-ка, Шурка, отворяй ворота.

      И уж было совсем все пошло как надо, да мать Шурки немного подпортила момент:

      – Вась, а если она обидится и перестанет молоко давать?

      – А куда она денется?

      – Ну пропадет молоко, так бывает!

      – Опять ты за свое!

      Катерина отошла в сторону. Потом вновь приблизилась и виновато попросила:

      – Вась,