Индекс Франка. Иван Панкратов

прогоняет. Они разозлились. Вытащили из шкафа полку – такую, знаете, на чопиках, тяжёлую, как доска, и по башке ему. А потом кураж поймали – ещё и телевизор ему на голову бросили, старый, ламповый. Потом огляделись – а они на рыбалку ещё собирались зимнюю, – увидели сапёрную лопатку. И засадили лопатку ему в грудь. Он затих, а эти двое решили следы замести, взяли розжиг, полили его и прямо в квартире подожгли. Вышли на улицу – у подъезда УАЗик стоит заведённый. Сейчас точно не помню, но там какой-то командир части жил, его пьяного привезли и потащили домой, а машину не заглушили, боялись не завести потом. Они в машину сели – а там броники на заднем сиденье, колпаки Деда Мороза и автомат без патронов. Колпаки надели, броники нацепили – и поехали. Хрен их знает куда. Через пару километров пьяные в канаву улетели. К ним какой-то добропорядочный гражданин подъехал помочь – так они ему автомат в грудь, машину забрали. Он же не знал, что патронов нет, молча ключи отдал, а сам в сугроб сиганул, чтоб не пристрелили. Взяли этих беспредельщиков через час примерно, когда хозяин машины в полицию позвонил и план «Перехват» объявили.

      – Откуда вы всё это знаете-то? – забирая электроножом уже в сторону спины, спросил Виктор.

      – А оттуда, – ответил Лазарев. – Парень тот с лопаткой в груди не умер. Обгорел сильно, но не умер. У нас лежал потом. По его душу следователь приходил – и рассказал мне эту историю… Лена, дай ещё шипучку… Но суть немного в другом, – Алексей Петрович прижал салфетку на поверхности раны. – Суть в том, что один из тех, кто на УАЗике убегал, лежал у нас тоже. В детстве. В четырнадцать лет на спор зимой облил бездомного на теплотрассе бензином и поджёг. Тот сразу не загорелся, так он решил добавить, что-то там вспыхнуло прямо в руках – то ли канистра, то ли фитиль. Сам в итоге пострадал даже сильнее бомжа. Лицо, шея, руки. Когда в реанимации оба лежали рядышком, пацан шептал: «Ничего, выйду отсюда, убью его!» Виноватым его считал, представляете? Бомж тогда раньше выписался, почти на месяц, так мы ему сказали, чтоб он в других местах ночевал, а то этот ненормальный точно придёт убивать.

      – То есть… тогда он страх и стыд преодолел – и через несколько лет своего собутыльника лопаткой сапёрной ударил и поджёг? – спросил Балашов. – Но этот же, – он указал на Медведева, – никого убивать не собирался. Они там, я слышал, поспорили просто, кто на крышу залезет.

      – Ещё не вечер, – покачал головой Лазарев. – ещё не вечер… Ты не увлёкся? – спросил он у Платонова. – Заканчивай. Лена, «Полипран» готовь. Закроем всё, что очистили, пусть киснет под плёнкой. Перевяжем через три дня – и одновременно вторым этапом бедро очистим и голень.

      Виктор осмотрел раны, потом принял из рук Лены прозрачные светло-коричневые прямоугольники раневого покрытия и принялся их укладывать по площади. «Полипран» был не самым удобным в этом отношении – прилипал к окровавленным перчаткам и не хотел ровно ложиться в рану. Платонов чертыхался, с сожалением уронил пару пластин на пол, но в конце концов сумел укрыть всё. Они