Индекс Франка. Иван Панкратов

по которому в армию призывают.

      – Говорят, он из дома постоянно убегал, – Лена, облокотившись на столик, решила поддержать разговор. – В окно выпрыгивал.

      – В окно? – удивился Виктор.

      – Первый этаж, – уточнила Лена. – Просто в школу не хотел ходить.

      – У него в медкарте из детской поликлиники написано что-то вроде «Малая мозговая активность», – добавил Лазарев. – Странная формулировка. Но зато объясняющая, что он делал на крыше электрички.

      – Странно, как ещё всю транспортную полицию не разогнали к чёртовой матери, – прокомментировал Балашов. – Петрович, ты же помнишь, что с этой сортировочной станции пару раз уже привозили пацанов?

      – Конечно, – Лазарев просушил пару мест, показавшихся подозрительными, переставил зажим. – Это третий, точно. С одного и того же адреса.

      – Транспортная полиция – странная организация, – задумчиво сказал Платонов, продолжая отсекать струп; рана открылась уже на большой площади, но не было сделано ещё и половины запланированного. – Отследить проникновение они не могут – но звонят нам каждый день в восемь утра и спрашивают о состоянии. Я уже их по голосу узнаю.

      – Давайте я почищу, – снова вступила в разговор Лена, заметив, что электронож стал прилипать к тканям. Платонов протянул ей ручку; медсестра точными движениями скальпеля соскоблила с электрода нагар, вернула хирургу. Виктор, тем временем, немного разогнулся, стараясь потянуться так, чтобы это не сильно бросалось в глаза. Какая-то мышца в пояснице благодарно отозвалась на эти движения сладким расслаблением.

      – И если он умрёт – их там в полиции поругают? – спросил Балашов. – Те двое проскочили, да, Петрович? Первый два месяца пролежал, второй – ещё больше. Помню, как они с мамашами по коридору в креслах ездили и учебники читали.

      – Уж не знаю, что с ними сделают в этой полиции, – махнул рукой Лазарев. – Подожди, давай я перехвачусь… Им надо не по телефонам названивать после того, как всё уже случилось, а по школам ходить и лекции читать. С фотографиями.

      – А лучше сюда привести, в реанимацию, – вставила Варвара, до этого безучастно глядевшая в окно. – На экскурсию. И пусть посмотрят, что бывает, когда законы физики игнорируешь…

      – Да какая там физика, – Платонов попытался увернуться от струйки дыма, заполнившего постепенно всю операционную. – Ему двенадцать лет. Могло так случиться, что он эту физику и не проходил бы уже никогда. Для него электричество – в лампочке и в розетке, а все остальное – повод для подросткового героизма.

      Он отсёк немаленький кусок струпа, потому что заметил, что Лазареву стало его уже неудобно держать. Лена взяла из рук заведующего инструмент с чёрно-коричневым лоскутом, разжала бранши, бросила струп в таз, выложенный жёлтым пакетом. Алексей Петрович придирчиво осмотрел получившуюся рану, потом провёл пальцем чуть ниже рёберной дуги и уточнил:

      – Думаю, вот здесь будет граница на сегодня.

      Платонов согласился с его решением. Они ещё раз прошлись по