Горбовский. Марьяна Куприянова

Всю свою военную часть на ноги поставит и отправит тебя искать.

      – Было бы у кого. Ладно, на этот счет у меня уже есть план. Неважно. Сколько раз уже такое было.

      – А что еще случилось?

      – Матвей.

      – До сих пор?

      – Ага.

      – Просто стоит и курит?

      – Провожает глазами. Потом идет за мной. На пары стал ходить чаще после разрыва. Думаю, из-за меня.

      – Из-за кого же еще?

      – Садится в самом конце аудитории. Не видно его, не слышно. Не балагурит, как прежде.

      – И ничего тебе не говорит?

      – Словами – ничего. Но взгляд красноречив.

      – Пройдет. Он парень. Месяц-другой – встретит новую девушку. Своего уровня. Не переживай. Мужчины причиняют нам столько боли, обманывают и предают, а мы волнуемся из-за таких мелочей… Не бери в голову.

      Марина кивала, но вслух не говорила ни слова, уверенная в том, что тетя умеет без звука и визуального контакта ощутить ее согласие и понимание. И это действительно было так. На том конце провода, в другом городе, далеко отсюда, ее тетя представляла себе, как племянница слушает и утвердительно качает головой, по привычке кусая губы.

      – Появилась возможность пройти этим летом практику в лаборатории при институте, – заявила Марина, угнетенная тем, что пришлось вернуться к этой теме.

      – Отлично! Попробуешь?

      – Не знаю… правда, не знаю…

      – Что это с тобой? Я тебя не узнаю. Мне казалось, ты мечтала об этом?

      – Мечтала и мечтаю, но я, пойми, в каком-то замешательстве. Я боюсь, – призналась Марина и тут же постыдилась своего признания.

      – Чего? Или, может, кого?

      – Кого, – подтвердила девушка. – Нужно будет пройти комиссию на профпригодность и стрессоустойчивость. В общем, туда кого попало не возьмут. Но меня пугает не это – это мелочи. Меня пугает то, что членом комиссии будет Горбовский.

      – Тот самый! – воскликнула тетя, наслышанная о преподавателе во всех отталкивающих подробностях.

      – Тот самый. Теперь понимаешь?

      – Нашли, кого поставить…

      – Он сам объявил нам, и, как я поняла, настроен очень враждебно к этой затее, так что не намерен кого-либо пропускать, будь то даже сам Луи Пастер. Мне кажется, он изначально был против, но его заставили в этом участвовать. Так что теперь он из чистого желания отомстить сделает все, чтобы проект провалился.

      – Есть ли в таком случае смысл действовать, если эта попытка заведомо обречена на провал?

      – Вот и я задаю себе тот же вопрос! – оживилась Марина. – И никак не могу понять, чего во мне больше – сомнений или желания идти напролом.

      – Если хочешь знать мое мнение, я бы не пошла. Зачем? Мне хватает с лихвой твоих рассказов, чтобы понять: Горбовской не из тех людей, которым свойственны снисходительность, понимание, доброжелательность и все в этом роде. Чудес не бывает. Он не изменится в лучшую сторону именно в этот день и в этот час.

      – Сегодня он назвал нас инфузориями.

      – Вот и я о том же. Вы для него не люди, а очередные микроорганизмы