Швед. Татьяна Михаль

подошёл и остановился в двух шагах от этого отброса и произнёс, едва сдерживая ярость:

      – Добрый вечер, Роман.

      Ржавый всё это время смотрел на меня и молчал.

      Его взгляд бессмысленных глаз так и бегал. В глазах застыл тупой, животный ужас.

      Парень был жалок, он, то бледнел, то краснел и дрожал.

      – К… кто вы? – сорвался шелест с его разбитых губ.

      Я усмехнулся и посмотрел на своих парней.

      – Ребята, оставьте нас для приватной беседы.

      Парни понятливо оскалились и ушли.

      Остались я, Данте и наш гость – Ржавый.

      Данте достал из холодильника банку холодного пива, развалился на диване и открыл крышку. Шипящий звук напитка наполнил помещение.

      Я обошёл Ржавого по кругу, остановился снова напротив и задал вопрос:

      – Ты сделал очень дурной поступок. Обидел одну девушку. По твоей вине она оказалась на грани жизни и смерти. Как считаешь, какое наказание ты заслужил?

      Он вскидывает голову и широко раскрытыми глазами смотрит на меня в недоумении.

      – Я… я… я никого не обижал. Клянусь вам, – прохрипел он, трясясь как заяц. Какой же он жалкий тип.

      – Яна Майская, – произнёс я резко. – Это имя тебе знакомо, верно?

      – Янка? – выдохнул он. В его глазах просветлело, и он вдруг успокоился. Хмыкнул. – Яна – моя девка. Она мне задолжала. А вы… вы знаете, что по долгам всегда нужно платить. Она у вас?

      – Твоя девка? – прорычал я и сжал руки в кулаки.

      – Да. Янка – шлюшка, я её представи…

      С меня достаточно словесного поноса.

      Схватил Ржавого за горло и высоко над полом поднял на одной руке. Он задёргал ногами и захрипел. Руки у него связаны, помочь себе не может.

      Ржавый начинает задыхаться.

      Из-за пояса вытаскиваю пистолет и прижимаю к его лбу. Перед глазами красная пелена. Гнев кипит в венах, и я хочу убить ублюдка.

      – Олег? Ты решил забрызгать его мозгами наш новый пол? – отрезвил меня Данте.

      Бросил Ржавого, и он начал жадно хватать ртом воздух.

      Сел перед ним на корточки.

      – Ты знаешь, кто я? – спрашиваю угрожающе спокойно.

      Ржавый качает головой.

      Данте ржёт и говорит за меня:

      – Перед тобой сам Швед. Не тому дяде ты дорогу перешёл, Ржавый.

      Услышав моё имя, Ромка Ржавый испуганно распахивает глаза и открывает в изумлении рот. Я вижу его кривые нижние зубы, по которым давно плачет ортодонт.

      – Вижу, моё имя тебе знакомо, – сказал я тихо. – Тогда ты должен очень хорошо подумать и рассказать мне в самых мельчайших подробностях, что ты собирался сделать с Яной. Кому продать её. За какие деньги. Когда и где должна была состояться стрелка.

      Ржавый трясётся, обливается холодным потом, но молчит. Сука.

      – Знаешь, а ведь Яна просила, чтобы тебе было больно, – произнёс я с улыбкой.

      Не мешкая, направил пистолет на ногу Ржавого и прострелил ему колено.

      Парень взвыл не своим голосом. Заметался