Майское лето. Зинаида Кузнецова

волосы. – Обиделся, почти смертельно, – добавил он.

      Туся даже бровью не повела. Отпила кофе и перекинула волосы через левое плечо, подальше от Дани.

      – А ты продолжай называть меня Улиткой и дергать за волосы и вообще перекочуешь в разряд дальних родственников.

      Туся и Даня препирались весь завтрак (почти час) и прекратили только тогда, когда в гостиную вошел дедушка, захватив с собой свежесть майского утра.

      – Боже мой, вот теперь верю, что вы приехали. Какие тишина и покой? Все, на три месяца один сплошной шум! Филипп! Рад видеть! – дедушка подал Филе руку. – Возмужал!

      – Спасибо, Андрей Георгиевич, как вы?

      – Да что со мной будет… Учишься?

      – Учусь.

      – Успешно?

      – Судя по отметкам, вполне.

      – А по знаниям?

      – Всегда есть куда стремиться.

      Нине все казалось, что рано или поздно Филя в конце предложения вставит «сэр», – но он не сказал.

      «Как жаль, вот было бы смеху!» – подумала она.

      – Так что, молодежь, – дедушка опустился на пустующий стул, – какие планы на сегодня? А это что… кофе? Ниночка, будь добра, сделай мне кружечку, пожалуйста.

      Нина встала и повернулась, чтобы пойти на кухню, и тут же почти ткнулась кончиком носа в Филину грудь.

      – Прости… – Нина.

      – Извини… – Филя.

      Сказали хором и, как машины в узком дворе, неловко и неуклюже сдали назад, потом Нина обогнула его на расстоянии вытянутой руки и выдохнула только на кухне, когда включила плиту.

      Ожидая, когда кофе в турке сварится, она смотрела в окно. Вид открывался прямо на клумбы, где тоненькая, маленькая фигурка – бабушка – с убранными в ракушку волосами и в белых садовых перчатках пропалывала свои прекрасные желтые тюльпаны.

      Нина улыбнулась и чуть не проворонила кофе, который танцевал у краев турки, намереваясь сбежать.

      На обратном пути в гостиную Нина услышала стук по входной двери. Стараясь не уронить белую кружечку с кофе, она открыла. На нее снова уставились два насмешливых глаза, глядящих из-под кепки.

      – Доброе утречко, – он коснулся двумя пальцами козырька, а потом посмотрел на кружку в Нининых руках. – Это чай? Кофе? Какое гостеприимство, я возьму…

      И действительно взял. И отпил.

      Нина нахмурилась:

      – Этот кофе я делала для дедушки. Если вам тоже хочется, я, конечно, угощу вас.

      Она прекрасно поняла, что он хотел пошутить и, может быть, даже как-то впечатлить ее своим свободным от всяких условностей поведением, но он только все меньше и меньше нравился ей.

      – В следующий раз просто попросите, не хватайте. Дедушка в гостиной, вам туда, – добавила она и снова направилась на кухню.

      «Хорошо, что сварила сразу на несколько кружек», – подумала Нина.

      Чуть позже в прихожей Нина столкнулась с дедушкой, позади него шел этот парень в кепке.

      – Ой, Ниночка! Кофе мне? Спасибо! – дедушка взял у нее кружку. – Выпью на улице… Надо кое-что показать Никите.

      «Ах,