Маршал. Канта Ибрагимов

я хочу тебя увидеть, поговорить… а ты?

      – Завтра увидимся.

      – Я улетаю завтра, – соврал Тота.

      – Вы вроде улетаете в воскресенье.

      – Откуда ты всё знаешь? – Тота раздражен.

      – Вахтерша в общежитии сказала… Кстати, обещают большие морозы.

      – Да? – Вот этого Болотаев очень боится, а Дада говорит:

      – У меня аварийная связь. – Тота тоже уже давно слышит параллельные звонки. – Простите. До свидания!

      Тота лежал на кровати, думал о поездке. В целом не плохо – он исполнил задание кафедры и надо было, как положено, в пятницу вечерним рейсом вылететь в Москву, но он, желая встретиться с Дадой, купил билет аж на воскресенье, а тут прогнозируют то, чего он боится, – лютые морозы.

      Он уже просчитывал вариант выезда в аэропорт, но это затраты и риск, или просто билетов не будет.

      Его раздумья улетучились со стуком в дверь. У мастера буровой день рождения. Его приглашали в кафе и вот напомнили, с собою зовут. Не раздумывая, Тота с ними пошёл и уже в кафе познакомился с грузином, который работал на соседней буровой.

      Вспоминали о Тбилиси. После очередного грузинского тоста о великом сыне чеченского народа Тоте Болотаеве, Тота не удержался – до дна осушил бокал с вином из рук брата.

      Заиграла кровь чеченца. Понятно, что и он должен как-то ответить. Однако он в Грузии почти не пил и тосты говорить так и не научился, зато он умел иное.

      Тота выдал концерт.

      Будучи чрезмерно разгоряченным, он даже не заметил, как оказался перед дверью Дады. Ещё сильнее стал стучать, открылась соседняя дверь – обросший толстый немолодой мужчина.

      – Она сегодня поздно будет, – заплетался у него язык. – Она в кафе.

      Ничего не говоря, Тота тронулся по лестнице вниз, а ему вдогонку:

      – Так ты её жених, из Москвы? Можешь у нас переждать.

      «Я жених?» – это известие и колючий мороз на улице отрезвили его.

      Теперь Тота жалел, что сюда пришёл, и понимал, что до общаги может не дойти и вовсе заблудиться. А мороз дает о себе знать, и Тота подумал, что выбора нет, что он и жених, и кто угодно лишь бы быть в тепле, и он уже было вновь тронулся к подъезду, как услышал скрип шагов, потом увидел приближающуюся тень.

      – Вы замерзнете, – она с ходу взяла его под руку и повела в подъезд, – сейчас отогреетесь, выпьете чай, и я вас провожу, – уже в комнате говорила она.

      Тота молчал. Он был зол, а она весело продолжала:

      – Как вы поете, а танцуете! Гениально! Даже не думала.

      – А ты что в кафе делала? – спросил гость.

      – Я по выходным, когда наплыв клиентов, там подрабатываю посудомойкой.

      – Посудомойкой? – удивился Тота. – И сколько… – Он не окончил предложение, но она ответила:

      – Два рубля за вечер. Кстати, сегодня я ничего не заработала, отпросилась пораньше. Знала, что вы ко мне пошли, – улыбалась она, пытаясь быть к нему одной стороной лица.

      – А как ты узнала, что я к тебе пошёл?

      – Следила. Общага направо, а вы пошли прямо. Хорошо, что не заблудились. Пьяным на мороз – опасно.

      – Я