Мой любимый глюк. Анна Алора

совершенно необходимо, сиятельная. Боюсь, иначе мои объяснения покажутся вам просто бредом.

      – Да конечно, берите, – вздохнула я, совершенно не понимая, что же движет моим глюком. Не понимая, но вот чувствуя, что, пожалуй, так действительно будет правильно.

      И стоило только ему взять меня за руку, которая чуть-чуть все-таки дрожала, я будто замерла.

      Замерла, а сердце мое затрепетало. Затрепетало, как птичка, пойманная в клетку.

      А мой глюк неожиданно вздрогнул, и чуть сильнее, чем это было необходимо, сжал мою руку.

      Это продолжалось всего одно мгновенье. Потому что неожиданно мужчина, явно преодолевая сопротивление, высвободил свою руку и хрипло сглотнул.

      Но я.. Я как раз в это-то самое мгновение и почувствовала, что глюк, мой глюк, совершенно не так холоден и равнодушен, как желал это показать.

      И еще… За то время, когда наши руки были переплетены, я успела многое узнать. Будто смотрела кино, которое разворачивалось перед глазами. И в этом кинофильме передо мной пронеслась целая жизнь, нет, жизни людей.

      Людей, которые людьми вовсе не были.

      А были.. вот вы не поверите, эльфами.

      И самое странное и самое необычное было то, что и я, Зоя Савельева, имела к ним самое непосредственное отношение.

      Правда, эльфов я представляла несколько другими.

      Тут я внимательно еще раз взглянула на глюка. Да. У него были довольно остренькие уши, но вовсе не такие длинные, которые должны быть у эльфов-то. Уж это я знала. Слава богу, и книжки читала, и рисунки видела, и кино смотрела.

      Неожиданно я подскочила, и, не обращая внимания на дернувшегося от моего резкого движения красавца, кинулась к зеркалу.

      Глава 8

      Взгляд со стороны Клариэля.

      Второй раз я пришел в себя значительно быстрее. Впрочем, когда находишься в состоянии куколки, время значения не имеет. Нет его там, времени. Только пустота и темнота. И ты, полностью растворенный в этом безвременьи.

      Однако основатели были ко мне милосердны. Потому что я начал ощущать, сначала только точечно, потом все телом, которое еще было совершенно неподвижно и напоминало труп, слабые, но все учащающиеся всплески энергии.

      И наконец я смог почувствовать редкие толчки.

      – Это же сердце, – все еще отстраненно подумал я. – Надо же. Кто-то здесь, в этом мире, лишенном магии, смог его запустить.

      И опять меня как молнией озарило понимание, кто же это мог быть.

      Но понимание пониманием, но для каких-то действий тело было еще не готово.

      Однако я почувствовал, как блаженная улыбка сама собой просится растянуть мои губы.

      Основатели! Как же хорошо быть живым. Однако возвращаться из той темноты и холода, которые хоть и помогали сохраниться что сознанию, что телу, было болезненно.

      Да, пришлось пройти через боль. Дело, конечно, привычное, но весьма неприятное.

      “Куколка”, режим сохранения сознания и его телесного вместилища, разработанный основателями, переходил наконец в завершающую фазу.

      – Как же мне повезло!– расслабленно думал я. – Ведь режим-режимом,