У входа в Шахрай. Ураз Баева

от счастья тут же отправится к Шанша, если ты решишь пойти на службу, а? – шепнул брату Аян, когда они двинулись в глубь дома.

      Мирас ухмыльнулся.

      – Представь меня в форме. Отец на следующий же день сам прикажет меня уволить.

      Они рассмеялись, но сразу умолкли, когда к ним повернулся отец. Сейт объявил, что отправится на поиски Губернатора «для решения важных вопросов» (Аян поджал губы на этой фразе), а сыновьям позволил осмотреть дом без него. Стараясь не показывать виду, братья облегченно вздохнули.

      – Когда это Молодой Губернатор успел стать самым богатым из рода Шанша?– спустя полчаса спросил у Аяна Мирас, разглядывая гостевой зал Губернаторского дома.

      – Похоже, он провел с пользой время, что отлынивал от работы в Совете. С тех пор, как я был здесь в последний раз – кажется, еще когда Старый Губернатор был жив, над домом хорошо потрудились. Эй, ты глянь! Это изумруд в полу?!

      Просторное помещение вмещало в себя не меньше двух сотен гостей. Каждый угол, на который падал взгляд, искрился золотом и драгоценными камнями. Гости заполняли пространство, раскрашивая его в густые цвета шелковых тканей. На сцене напротив входа уже развлекал гостей музыкальный коллектив. Певица в узком платье с длинным шлейфом и высоким остроконечным воротом изгибалась под звуки электродомбры, словно впадая в транс. Низкий тембр ее голоса звучал в ушах даже в те моменты, как она замолкала и заставлял что-то в животе сжиматься, когда она затягивала следующую песню, слов которой Аян не мог разобрать. Наполовину горловые звуки с мурчащей подпевкой складывался, по его мнению, в тарабарщину. Однако Мирас зажмурил глаза, по всей видимости получая величайшее наслаждение от музыки.

      Витые мраморные колонны хороводом окружали гостей и уходили в «небо» – изображенную на потолке неоново-фиолетовую синь с пушистыми облаками ваты. Свет, отраженный от него, делал лица болезненно серыми. Синева опускалась на стены и размывала границы, «небо» казалось бесконечным. Его нарисовали специально для этого вечера, и некоторые гости нервно поглядывали на потолок, вжимая головы в плечи. Аяну тоже хотелось куда-нибудь спрятаться от этой тяжелой синей массы и, когда Мирас дослушал очередную песню-медитацию, повел брата вглубь зала. Там в тени колонн открывался лучший вид на гостей и под изобилием угощений ломились высокие круглые столы.

      –Мир, по тому, как ты оделся, можно подумать, что у нас траур, – заметил Аян, пока брат выбирал между тарталетками с томлеными грибами и аппетитными закусками из вяленой баранины.

      Сам он оделся в ярко-синий пиджак, рубашку с нитями серебристых вкраплений и длинные бордовые брюки. Единственным украшением, помимо сдерживающей волосы золотой заколки, были крошечные металлические запонки.

      – Скажи спасибо, что обул что-то яркое вместо белых тапочек. А чего мне наряжаться? – отмахнулся Мирас. Он остановил выбор на тарталетках и засучил рукава серого, в самом деле траурного вида, пиджака.

      – Наверное