У входа в Шахрай. Ураз Баева

земли перемежались с островками колючек со звенящими корзинками-колокольчиками. Они цеплялись за брючины и позвякивали, когда Аян проходил мимо. Он попробовал раскусить одну такую корзинку и тут же выплюнул, морщась и оплевываясь.

      В голове у Аяна не укладывалось, как он мог оказаться на Поверхности. Было странное ощущение, что картине в его памяти не хватает важного элемента. Он брел по выжженной степи, пока мозг прокручивал разрозненные фрагменты вчерашнего вечера.

      «А что, если это было не вчера?» Возникшая из ниоткуда мысль заставила Аяна остановиться. «Может, меня держали где-то несколько дней? Может, пытали? А потом решили избавиться от свидетеля.» Он поплелся дальше. Очередная колючка потянулась за штаниной, пожелав прокатиться за его счет, но у Аяна не было сил ее отдирать. Колючка оторвалась от куста и повисла на брюках. «Но что им было нужно? И почему я ничего не помню? Ох! Сволочи, пробили мне голову!»

      Далеко впереди опустилась и снова взмыла птица. Аян уже видел ее часом раньше. Теперь он не удивился, хотя в первый раз его охватил ужас. Тогда птица долго планировала над ним, и Аян боялся, что она нападет и выколет ему глаза. Но, посчитав его несоблазнительной добычей, птица улетела. Теперь она, видимо, передумала и решила вернуться. А может, это была ее сестра – такой же мутант, переживший Великую Вакцинацию благодаря своему уродству. Аяну оставалась надеяться, что вкусы этой птицы такие же, как у ее товарки. Он пошел дальше, шаг за шагом уходя все дальше от того пустыря, на котором очнулся.

      «Почему меня принесли сюда? И как они смогли это сделать? Все входы и выходы на Поверхность были затеряны еще при Первом Губернаторе? И кто эти самые они? Неужели Эрны?»

      Аян смотрел под ноги, открыв глаза ровно на столько, чтобы видеть, как движется под ним земля. «Точно! Рому был вне себя от гнева. А когда он узнал об отставке отца, это должно было взбесить его еще больше. Но как он… Что это еще?!»

      Он услышал незнакомый ритмичный звук и вскинул голову. К нему мчался всадник.

      ***

      Шахрайские городские лифты, в отличии от социальных, работали на славу. Упругие тросы терлись друг о друга, сплетались стальными жилами и гудели, поднимая и опуская вечно спешащих куда-то горожан. Вверх-вниз, вверх-вниз. Аян смотрел сквозь стеклянную дверь лифта, как медленно сменяются этажи Шахрая, в то время как Мирас спорил с отцом.

      – Сын, тебе пора определиться с профессией. Что ты думаешь о работе в Совете? Или заняться скотоводством, как родственники твоей матери. – Сейт так прямо держал голову, будто в воротник его пиджака были вставлены иглы, и он боялся уколоться.

      – Отец, я бы хотел работать в Министерстве…

      «Плохая идея, – подумал Аян. – Сейчас отец заведет любимую песню про предназначение».

      И правда, Сейт тут же ответил:

      – Мирас, Министерством Покоя целиком и полностью будет руководить Аян. Выше него ты не прыгнешь, а мой сын не должен быть на вторых ролях, даже если на первой – другой мой сын. В Совете ты построишь отличную карьеру.