Двое на фоне заката. Людмила Толмачева

спешила на свидания и лодочные прогулки, мамаши и няни с детьми расположились на скамейках в тенистых местах аллей, старики совершали медленный променад, радуясь установившемуся, наконец, теплу.

      Мещерский и Тамара возвращались с репетиции. Как-то так получилось, что им оказалось по пути. За разговорами они и не заметили, как забрели сюда, в один из уютнейших уголков Москвы.

      – Иван Гаврилович, мне не дает покоя ваша реплика. Насчет моего легкомыслия в образе Ларисы, – насмелилась вдруг затронуть волновавший ее вопрос Тамара.

      – Она очень чувственна, эта Лариса, – после небольшой паузы заговорил Мещерский. – За холодной, пустой красотой мужики увиваться не станут. Но она не вульгарная кокетка. Здесь необходим тонкий баланс между истинной страстностью и целомудрием. Так, чтобы, не впадая в альковную пошлость, показать всю глубину, всю силу ее переживаний. Понимаете? Нет, вы стараетесь, я вижу. Но пока не получается…

      – Не хватает мастерства?

      Мещерский посмотрел на молодую актрису пристальным, изучающим взглядом, улыбнулся уголками губ, неожиданно спросил:

      – А вы сами испытали в жизни что-нибудь подобное? Если вопрос кажется бестактным, можете не отвечать.

      – Я отвечу, – просто сказала Тамара и лукаво улыбнулась: – Под вашим проницательным взглядом невозможно солгать, поэтому я как на духу. Но прежде хотелось бы уточнить – вы меня о безответной любви спрашиваете или вообще о любви?

      – В том, что вы любили, я не сомневаюсь, – серьезно и слегка задумчиво ответил Мещерский. – Меня интересует: обманывали ли вас столь жестоко, как Ларису?

      – Странно… Вы вновь уверяете меня, что Лариса – жертва. А я в это не верю.

      – Почему?

      – Если она поехала с любимым, выбрала его, а не Карандышева и была по-настоящему счастлива, то в чем же ее жертва?

      – Но это счастье быстро закончилось…

      – А оно, мне кажется, не бывает продолжительным, тем более на всю жизнь.

      – Что-то вы загрустили, – улыбнулся Мещерский. – А что если нам зайти во-о-н в то заведение, поужинать? Как вы на это смотрите?

      Тамара посмотрела на двухэтажное здание с вывеской «Ресторан», на которое указал Мещерский, потом в его серые глаза и, словно решившись на серьезный шаг, задорно, с вызовом спросила:

      – А вы не боитесь слухов, которые могут пойти после этого?

      – Если всего бояться, то не стоит жить.

      – Мы с вами одной крови, Иван Гаврилович, – рассмеялась Тамара. – Живем по принципу «Умирать, так с музыкой!»

      – Живем однова, Тамара Николаевна, всякий раз заново, – подхватил шутку режиссер.

      * * *

      В этот ранний час народу в ресторане было немного. Они расположились за столиком возле окна. Вертлявый официант с напомаженными бриллиантином волосами подскочил к ним с карточкой меню. Мещерский сделал заказ и попросил у Тамары разрешения закурить.

      – Конечно, курите. Ведь на то и ресторан.

      – А вы