Лев пустыни. Юлия Галанина

благовониями, одел роскошные одежды, сел на коня и со своей свитой поехал во дворец.

      И город ахал, видя такого луноликого молодца и красавца, а Ала ад-Дин кидал из мешка динары в толпу.

      Султан увидел, как великолепен его будущий зять, и усадил его рядом с собой в диване, по правую руку от себя. А везирь чуть не умер от зависти.

      «О царь времен, сделай мне великую милость!» – говорит Ала ад-Дин.

      «Что ты хочешь?» – спросил султан. – «В моем сердце для тебя открыта дверь».

      «Подари мне кусок земли рядом с твоим дворцом!» – говорит Ала ад-Дин. – «Я выстрою там дворец для прекрасноликой Бадр аль-Будур, достойный ее небесной красоты!»

      Султан обрадовался и подарил Ала ад-Дин кусок земли. А потом велел привести судью и свидетелей, и написал брачную запись царевны с Ала ад-Дином.

      Когда подписали все условия, Ала ад-Дин встал и собрался домой.

      «О, мой зять!» – удивился султан и схватил его за рукав. – «Куда ты идешь? Сегодня же твоя брачная ночь!»

      «О нет, царь царей!» – говорит Ала ад-Дин. – «Я войду к царевне Будур, когда будет готов дворец. Это скоро!» И ушел.

      Мой цвэточек, подойди к калитке и послушай: нет ли на улице шагов!

* * *

      Жаккетта скользнула к калитке и долго стояла, прислушиваясь.

      Было тихо, улица оставалась пустынной. Даже ночной сторож где-то пропал.

      – Ничего не слышно! – доложила она, вернувшись.

      – Будем ждать! Ночью Ала ад-Дин потер лампу и приказал джинну выстроить великолепный дворец, весь в мраморе и порфире.

      И утром Ала ад-Дин поехал к тестю, и опять бросал деньги людям.

      А султан стоял у окна и тер глаза: вчера пустырь, сегодня дворец!

      «Это колдовство!» – сказал ему везирь, чью печень сжигала зависть к Ала ад-Дину. – »Не может человек так быстро построить дворец!»

      «Это ты не можешь!» – ответил султан. – «Ала ад-Дин может!»

      И он приказал пригласить всех уважаемых людей города и закатил в честь Ала ад-Дина великий пир.

      А вечером, когда раздался призыв к предзакатной молитве, султан приказал всем сесть на коней и ехать на площадь.

      Там они состязались в воинской потехе, и против Ала ад-Дина никто устоять не мог.

      И царевна Бадр аль-Будур смотрела на это в окошко дворца, и полюбила его великой любовью.

      А когда гулянье кончилось, Ала ад-Дин поехал в свой новый дворец, султан – в свой.

      И вечером царевна Будур со свитой отправилась во дворец мужа. И все ее люди держали факелы и светильники и было очень красиво.

      Ночью Ала ад-Дин вошел к жене и один Аллах знает, что они делали там вдвоем, но царевна благополучно стала женщиной.

      Прохлада моего глаза, прошу тебя, послушай еще раз!

* * *

      Жаккетта опять замерла у калитки, но никто не шел.

      – Прошу Аллаха именем его святых и пророков, пусть сохранит и оставит в живых раба своего Масрура! – вздохнула Фатима. – Он должен быть уже у дома Бибигюль, да покроет его Аллах великий и да не опозорит!

      И вот Ала ад-Дин счастливо зажил во дворце, и слава его