Покуда я тебя не обрету. Джон Ирвинг

грехи! – возопил Бриль. – Он помнит каждое прелюбодеяние!

      – Подумаешь, великое дело! Это все мужчины помнят, и с большой точностью, – открыла ему глаза Элс.

      Саския пожала плечами:

      – Наверное, а вот я почему-то забываю.

      Якоб Бриль заторопился прочь от них вниз по Синт-Анненстраат, с видом кошки, гонящейся за мышью, они же глядели ему вслед. Одинокая проститутка пропала – должно быть, заметила, что Якоб направляется к ней.

      – Вот и причина, по которой мне надо бы убраться с улицы до полуночи, – сказала Алиса. – Я вообразить боюсь, что будет, если Якоб увидит, как я сижу в витрине и пою гимны.

      Она громко рассмеялась тем самым резким смехом, который, как хорошо знал Джек, всегда переходит у мамы в рыдания.

      – Есть и другие причины убраться с улицы до полуночи, посерьезнее Якоба Бриля, – сказал кто-то, то ли Элс, то ли Саския.

      Они вышли на площадь Дам.

      – Что такое прелюбодеяние? – спросил Джек, когда они подошли к отелю.

      – Это такое слово, означает то же самое, что «давать совет», – ответила Алиса.

      – Но очень хороший совет, – сказала Саския.

      – Уж во всяком случае, остро необходимый, – добавила Элс.

      – А что такое грех? – спросил Джек.

      – Что угодно, – ответила Алиса.

      – Бывают хорошие грехи и плохие грехи, – сказала Джеку Элс.

      – Не может быть! – сделала круглые глаза Саския, удивившись не меньше Джека.

      – Ну, я хочу сказать, бывают хорошие советы, а бывают и плохие, – объяснила Элс.

      Джек пришел к выводу, что грех – более сложная штука, чем прелюбодеяние.

      Войдя в номер, Алиса сказала сыну:

      – Главное в грехе – это вот что, Джек, – одни люди думают, что эта штука очень важная, а другие думают, что ее и вовсе не существует.

      – А ты как думаешь? – спросил мальчик.

      Кажется, в этот миг Алиса споткнулась, хотя вроде бы было не обо что: она просто вдруг ни с того ни с сего начала падать; хорошо, Элс ее поймала.

      – Чертовы шпильки, – сказала Алиса, только вот ведь какая штука: туфли на ней были без шпилек.

      – Послушай-ка меня, Джек, – перехватила инициативу Саския. – Нам тут нужно кое-что сделать, подобрать твоей маме правильную одежду, это очень важно. Поэтому будь добр, не отвлекай нас – грех слишком сложная штука, чтобы обсуждать его, выбирая одежду.

      – Но мы обязательно поговорим про это потом, – успокоила мальчика Элс.

      – Да-да, только без меня. Дождитесь, пока я начну петь, – сказала Алиса, но Элс уже тащила ее к шкафу.

      Саския тем временем рылась в Алисином комоде, вынула оттуда лифчик – для Саскии ну невозможно велик, а для Элс явно мал. Саския сказала что-то по-нидерландски, Элс рассмеялась.

      – Моя одежда вас разочарует, – сказала Алиса проституткам.

      Насколько помнил Джек, после этого мама перемерила буквально весь свой гардероб. При Джеке Алиса всегда следила за тем, чтобы быть прилично одетой, – он никогда