Девушка из Нагасаки. J. R. Crow

дьявол, явившийся из преисподней. Панибратски похлопав его по плечу, Ян протиснулся внутрь дома.

      В комнату помещались лишь кровать, тумбочка да потрепанное кресло. Тесновато, но зато свое. Было бы намного хуже, доведись жить в общей спальне. Ян небрежно упал на матрас и закрыл глаза, надеясь, что завтра ему не придется наслаждаться удобствами мусорной кучи. Какое-то время ничего не происходило, потом в комнату постучали, и, не дожидаясь ответа, открыли дверь. Глава Чжэн боязливо вошёл внутрь и сел в кресло, сложив руки на коленях. Помявшись немного, он осторожно начал:

      – Цзяо-сюн, я вижу ты сегодня вернулся с богатой добычей…

      И замолчал, подбирая слова. Ян медленно повернулся к нему и безжалостно продолжил:

      – И ты пришёл намекнуть мне, что было бы неплохо поделиться с семьёй.

      Старик расплылся в подобострастной улыбке:

      – Ты очень проницателен и великодушен, Цзяо-сюн.

      – Нет, – холодно отчеканил Ян и уронил голову на подушку.

      – Семья оценит твою щедрость… – как по писанному разливался глава, но осекся. Попытался нахмурить брови, чтобы выглядеть грозно. – Цзяо-сюн, семья кормит тебя, снабжает лучшим опиумом столько, сколько пожелаешь. Неужели такой маленький жест уважения…

      Ян резко наклонился вперед и хищно оскалился, так что старик Чжэн вздрогнул.

      – Напомни мне, уважаемый глава, кто я такой? Кем ты сам меня назначил?

      – Телохранитель семьи, – непонимающе проговорил тот.

      – И мое дело…

      – Охранять семью.

      – Именно, уважаемый глава, именно. И как, нахрен, я должен ее охранять, если эссенции с твоих подачек хватает только на пять минут полноценного боя с достойным противником?!

      Последнюю фразу Ян рявкнул так, что собеседник вжался в спинку кресла.

      – Мы живем со всеми в мире, – промямлил глава Чжэн, чуть совладав с собой. – С кем ты собрался сражаться, Цзяо-сюн?

      – Старик, – Ян вновь совершенно неуважительно завалился на кровать, – я же не спрашиваю тебя, куда деваются те набитые эссенцией шкатулки, которые десятками выносят из зала для высокородных. Вот и ты занимайся своим миром как хочешь, или засунь его себе в задницу, а мне позволь делать свою работу так, как я считаю нужным.

      – Но я твой глава! – он храбрился, но выглядело это жалко.

      – Пока да, – с опасной нежностью согласился Ян. – И если дальше собираешься им оставаться, исчезни с моих глаз, пока я не решил, что следующий лидер непременно будет более покладистым.

      Его глаза недобро сверкнули. Старик Чжэн сглотнул и поспешно сменил тактику:

      – Не кипятись, Цзяо-сюн, ты просто меня не так понял, Цзяо-сюн.

      – Возможно. А вот ты, надеюсь, меня понял правильно.

      – Конечно, Цзяо-сюн, я тебя понял, – глава поклонился, как высокородному, окончательно признавая свое поражение. Он спиной отошел к двери и с натянутой улыбкой пожелал: – доброй тебе ночи, Цзяо-сюн.

      – И тебе не хворать, – сменил гнев на милость